Майкл Коуни - Я помню Паллахакси

ДЫШИ ЛЕГКО. РАССЛАБЬСЯ. ОТКРОЙ СВОЙ РАЗУМ. ПУСТЬ ДЫМ СДЕЛАЕТ СВОЮ РАБОТУ. Дед говорил с юным дядей Стансом: это был день его возмужания, его первая трубка зелья. Тогдашний Станс, невероятно похожий на нынешнего Триггера, поперхнулся дымом и жутко раскашлялся. Дедушка Эрнест поспешно вскочил на ноги и похлопал его по спине. Отец хихикнул. Я чувствовал, что он относится к дяде Стансу точно так же, как я к Триггеру. Наконец посвящаемый собрался с духом, громко высморкался в пучок мха и сунул трубку в рот для очередной попытки. Спокойно, сказал дед. Только не торопись. Дядя Станс заметно расслабился после затяжки; зелье обычно оказывает такое действие. Он лёг на груду мехов и начал попыхивать трубкой, словно эксперт. Выражение его лица беспрестанно менялось, и я догадался, что Станс прыгает от памяти к памяти, персоны к персоне, находя наиболее волнующие моменты, как выбирают из корзины самые спелые фрукты.

Внезапно его лицо застыло.

Что с тобой, сынок? – спросил дед. Дядя Станс не ответил и нахмурился, словно концентрируясь. Беззвучная пауза казалась бесконечной. Потом из-под его сомкнутых век покатились слёзы.

В чём дело? – резко сказал дед и…

И вдруг видение замутилось, а у меня в мозгу появились слова УХОДИ. НЕ ТРОНЬ. УБИРАЙСЯ.

Запрет!

О Ракс, меня не слишком интересовало возмужание дяди Станса. Но что же за таинственный эпизод он ухитрился раскопать в нашей семейной истории?! Возможно ли, что за моим дедом Эрнестом числится нечто более скандальное, нежели зачатие Ничьего Человека?.. Я проскользнул в его память и посетил все ту же сцену.

Запрет!

Двойной запрет – дело серьёзное. Обидно, конечно, но его не накладывают просто так… Я решил, что на сегодня преждевидения вольно, и подошёл к пруду. В это время года здесь всегда полно летучих рыбок, но я не разглядел ни одной, и это должно было насторожить меня.

Но солнышко Фа так приятно пригревало спину, я только что шёл на свет после долгого заточения, и настроение моё поднялось небывалой высоты. Не успел я подумать, что рыбки все ещё покоят в иле из-за поздней весны, как что-то яркое блеснуло под водой, встал на колени и вгляделся в водные глубины. Облачко ненадолго затмило Фа, блики на поверхности озерца потухли, и я увидел на глинистом дне розовый самоцвет в серебряной оправе. Довольно обычно украшение, символизирующее гибель зла, но этот камень редкостной величины и красоты я опознал с первого взгляда.

Кристалл Чары, потерянный в тот ужасный день в Носсе! Но как он попал сюда? Я лёг на живот и опустил руку в воду.

Знакомый треск предупредил меня, но слишком поздно: вода закристаллизовалась мгновенно. Я попытался выдернуть руку, но не смог, её держала холодная, непобедимая сила.

В моём пруду обитал ледяной дьявол!

Я кричал, покуда не охрип, но местечко это укромное, находится не слишком близко от дороги на Тотни. Потом я долго лежал, уткнувшись лицом в траву, не в силах шевельнуть закованной в кристалл рукой. Я знал, что жуткая, обросшая щупальцами тварь не выпустит меня из ловушки, пока я не умру.

Много времени на это не потребуется. Лишь только тепло скроется за горизонтом с последними лучами Фа, как Раке принесёт страх и холод, а я сойду с ума и с воплями забьюсь в судорогах. Когда силы оставят меня, я окончательно закоченею. Ледяной дьявол почувствует мою неподвижность, и утром, с наступлением тепла, он отпустит меня, чтобы затащить под воду и сожрать.

Если только кто-нибудь не пройдёт по дороге на Тотни до полуночи и не услышит мои крики. Однако маловероятно, что кто-то появится на этой дороге прежде охотничьей команды дяди Станса.

В это время я уже буду под водой.

Вообразив эту картину, я вновь разразился отчаянными воплями, и вновь никто меня не услышал.

Никто и не должен был услышать.

Всё было тщательно продумано заранее.

Нет, не летающая рыбка уронила в воду кристалл. Это сделал человек, и он знал, что я обязательно приду сюда для преждевидения. Кто-то решил покончить со мной, скорее всего, Кафф, и преуспел в своём намерении.

Я покричал ещё немного, без всякого результата. И постыдно пал духом, и дёргался, и рыдал, и бил ногами, пока не потерял силы. И снова уткнулся в траву, и начал думать о том, что следовало получше прожить свою жизнь и быть добрее к людям.

В этот момент кто-то тронул меня за плечо.

В безумном страхе я обернулся и увидел лорина. Он смотрел на меня круглыми глазами, а двое его собратьев присели рядом и возложили на меня руки, издавая тихие, умиротворяющие звуки. Присутствие лоринов успокоило меня, я расслабился и закрыл глаза. Сердце моё билось всё реже и реже, мысли текли лениво, вязкие, словно грум. Мне было слишком хорошо, чтобы…