Святослав Логинов - Гнёздышко

– Зачем? – испуганно спросила Инна, и потянулась было убавить напор.

– Легче дышать будет, – остановил подругу Олег. – Вода дым поглощает.

Свет разом, без предупреждения, погас.

– Что это?

– Дом обесточили. Во время пожара всегда так, – ответил Олег, продолжая на ощупь заклеивать скотчем вентиляционное отверстие. Теперь ванная комнатка оказалась изолированным объёмом, дым туда не проникал.

Во входную дверь застучали, громко, едва ли не топором.

– Не отпирай! – вскрикнула Инна. – Я знаю, это мародёры! Во время пожара всегда мародёры соседние квартиры грабят. А потом тоже подожгут, и всё на пожар спишут.

– Никакие это не мародёры. Должно быть, соседи предупреждают, думают, мы ещё ничего не знаем.

– Всё равно, не отпирай!

Стук повторился.

– А они дверь не выломают?

– Железную? Замаются выламывать.

Больше стук не повторялся, у спасателей, эвакуировавших народ, было слишком много дел на других этажах, чтобы попусту ломиться в квартиру, которая, наверняка уже пуста. Слишком близко от очага возгорания, люди отсюда должны бежать стемглав.

– Кажется, ушли, – облегчённо вздохнула Инна.

– Конечно, ушли. Ты сиди тут, а я погляжу, всё ли в порядке.

В обесточенной квартире было уже достаточно светло, к тому же, пляшущие отсветы близкого пожара отражались от глухой стены, так что видно было не хуже, чем днём. Поначалу Олегу и вправду показалось, что всё в порядке, если не считать скверного запаха. Дымом провоняло всё: бельё, книги, обои на стенах. В спальне, которая для удобства вуайериста была устроена стенка в стенку с горящей квартирой, дыма было особенно много. Олег кинулся было проверять окно, но остановился, увидав огромное коричневое пятно, расползающееся по розовой шелкографии прямо над двуспальным «Рондо». Олег коснулся было ладонью стены и тут же отдёрнул руку, стена обжигала. Только теперь Олег сообразил, что от огня его отделяет не надёжная капитальная стена в полтора кирпича, а дощатая перегородочка, воздвигнутая в советские времена, товарищами, не любившими квартиры с двумя выходами.

Устройство этой преграды Олегу было хорошо известно. Во время ремонта обнаружилось, что штукатурка на перегородке держится на честном слове. Рабочие оббили старую штукатурку, обнажив доски с наколоченной поверху дранью, а потом заново заштукатурили тонким слоем ротбанда, зашпаклевали и оклеили сверху переливчатыми розовыми обоями, которые теперь так безобразно буреют. Тогда, встревоженная стуком, к ним приходила старушка из соседней квартиры, выяснять, не обвалят ли рабочие всю стену. Бабушку успокоили, пообещав, что стена будет крепче прежней. Так оно и вышло, во всяком случае, звуки чужой жизни, а у соседей к перегородке выходила коммунальная кухня, перестали доноситься в розовую спальню.

И всё-таки, стена оставалась дощатой да ещё оббитой тонко нащепленной дранью. Судя по всему, огонь, пожиравший за стенкой кухонную утварь, сумел управиться со штукатуркой или, во всяком случае, раскалил её до опасного предела.

Олег метнулся в туалет, схватил ведро и лентяйку, которой Инна мыла полы. В ванной зачерпнул воды, благо что её набралось как раз достаточно.

– Что там? – в голосе Инны дрожала истерика, но успокаивать времени не было.

– Потом! – крикнул Олег и захлопнул дверь.

В спальне он макнул кисть лентяйки в воду и принялся щедро шлёпать мокрым по раскалённой стене. Грязная вода скатывалась на постель. На секунду оставив ведро, Олег ухватился за спинку кровати и разом сдвинул бесконечно широкое ложе вместе с навороченным массажным матрацем, одеялами и тремя подушками: двумя большими и одной маленькой, которую они называли не думочкой, а сердиткой, потому что в те моменты, когда Инна была недовольная Олегом, она со словами: «Развод и девичья фамилия!» – укладывала подушечку между собой и мужем, благо ширина кровати позволяла спать отодвинувшись друг от друга.

– Что ты делаешь?! – раздался за спиной вопль Инны. – Обои!..

– В ванную прячься! – заорал Олег. – Тут опасно!

Схватив ведро он выплеснул на стену остатки воды и побежал за новой. Вернувшись, шмякнул кистью в самый центр пятна. Стена шипела, шелкография лезла клочьями, словно кожа с обожжённого тела. Грязная лужа скопилась у стены и почему-то её вид успокаивал Олега. Раз тут вода, значит, огня не будет. Хотя, что может сделать пара вёдер воды против серьёзного пожара?

Тонкий слой модной штукатурки не долго противостоял пламени. Ротбанд не выдержал одновременного действия огня и воды, начал трескаться и отваливаться большими кусками. Ничем не сдерживаемый дым пополз в спальню. И вода в ванной набиралась слишком медленно…