Стивен Бакстер - Глаз времени

Царь знал, что со смертью столь важного для монголов человека, как Чингисхан, война не закончится. Он был уверен, что все равно разобьет кочевников рано или поздно. Но зачем им вообще сражаться по воле богов Глаза, словно псам, брошенным в яму? Они же люди, а не звери. Может оказаться, что для них есть иной путь.

Его забавляло, когда Байсеза и остальные ее товарищи называли себя «современными людьми», как будто бы он, Александр, и его время были всего лишь бледными сказаниями давно минувших дней, рассказываемыми усталым старцем. Но для него самого эти странные, длинные, шумные существа из далекого и неинтересного будущего были не чем иным, как пылью. По сравнению с огромными толпами его македонцев, да и монголов тоже, их была горстка. Да, их изобретения на короткое время сумели стать полезными против хана, но быстро себя исчерпали, и все решило самое древнее оружие в мире — железо и кровь, дисциплина и отвага в сердцах воинов. Действия «современных людей» не имели значения. Ему было ясно, что бьющееся сердце нового мира находилось с ним и теми монголами.

Александр всегда знал, что проявленная им на берегах реки Ганг нерешительность была ошибкой. Он усвоил этот урок. Он велит Евмену снова отправить послов к монголам с предложением о мире. Если он разобьет их, то останется сильным. Но если объединится с ними, то все равно будет сильнее. Было очевидно, что в этом израненном мире у него не было достойного соперника. А с теми знаниями, которые подарили ему «современные люди», в будущем его возможности станут просто безграничны.

Размышляя и строя планы, Александр пробовал на вкус ветер, который дул с востока, из самого сердца мирового континента, у которого было в избытке богатств и времени.

Это едва можно было назвать клеткой.

Спустя пять лет после Слияния и своего пленения люди-обезьяны продолжали жить под камуфляжной сеткой, небрежно наброшенной на удобно зависший в воздухе Глаз и укрепленной по краям валунами. Никто и не думал соорудить им жилище получше, но странная причуда одного из офицеров привела к тому, что валуны вокруг сетки покрасили в белый цвет. В армии всегда находился кто-то, чье отношение к службе могла улучшить исключительно бессмысленная работа.

Под этой сеткой Та-которая-ищет провела эти пять лет. Все это время компанию ей составляла лишь Та-у-которой-крепкая-хватка. Теперь ее дочери было почти шесть лет. Ее молодой, еще не сформировавшийся ум легко смирился с действительностью их заточения. А вот Та-которая-ищет смириться с ним не могла, но была вынуждена принять его.

Раз в день солдаты приносили им еду и воду и чистили клетку. Иногда они прижимали ее к земле и насиловали. Но ей было все равно. Ее не били, и она давно усвоила, что не стоит мешать своим тюремщикам делать их грязное дело. В те моменты она не спускала глаз с Той-у-которой-крепкая-хватка. Она не понимала, зачем с ней это делают. Да и это не имело никакого значения, потому что она все равно не могла это прекратить.

В глубине своего сознания Та-которая-ищет знала, что могла вырваться из своей клетки. Она была сильнее любого из солдат. Она могла порвать сетку своими клыками, руками и даже ногами. Но со дня своего пленения она не видела дикого, похожего на ее соплеменников, кроме дочери. Сквозь отверстия в сетке ей не было видно ни деревьев, ни доброжелательной зеленой тени. Если бы она действительно сбежала из своего плена, то ей некуда было бы идти и ничто бы ее не ждало, кроме ударов палками, кулаками и прикладами винтовок. Ее заставили хорошо выучить этот жестокий урок.

Подобно тому, что она была связующим звеном между животными и людьми, Та-которая-ищет имела смутные представления о своем будущем и размытые воспоминания о своем прошлом. Память ее была похожа на галерею, на стенах которой висели живые картины: лицо матери, тепло ее гнезда, запах превосходства, исходящий от первого самца, который ею овладел, приятная боль от вынашивания ребенка, внушающая ужас неподвижность ее первенца. Будущее свое она себе представляла шаткими, мимолетными картинами собственной смерти или вечным мраком, прячущимся за желтыми глазами большой кошки. Но все картины в ее голове из прошлого или о будущем появлялись беспорядочно, поэтому были для нее бессмысленны: как и многие животные, она жила настоящим, ведь какой смысл в прошлом и будущем, если бы ей не удавалось выживать в нем? И это настоящее, в котором она лишилась свободы, разрослось и поглотило все ее сознание.