Стивен Бакстер - Глаз времени

Первый воин, которого принесли в операционную Байсезы, был ранен в ногу. Редди помог ей уложить его на стол.

Стрелу, которая пробила насквозь икроножную мышцу, сломали и вытащили за наконечник. Кости были целы, но из глубокой раны торчали клочки оборванной мышечной ткани. Байсеза запихнула их обратно в отверстие, закрыла рану тряпкой, которую предварительно обмакнула в вино, и с помощью Редди крепко перевязала. Воин дергался. Она не могла ему вколоть обезболивающего, но если бы он пришел в себя, то страх и адреналин на какое-то время заглушили бы боль.

Пот градом катился с широкого бледного лба Киплинга, и тот вытирал его головой о плечо своего жакета, так как руки у него были заняты.

— Редди, ты хорошо справляешься.

— Правда? А он ведь будет жить, будет? Чтобы с мечом в одной руке и щитом в другой умереть в какой-то другой битве.

— Все, что мы можем сделать, так это латать их.

— Да…

Но времени катастрофически не хватало. Вслед за первым раненым сквозь ворота Иштар вдруг хлынул поток носилок с искалеченными людьми. Филипп, врач Александра, бросился им навстречу и, как его научила Байсеза, стал приводить их к очередности, отделяя тех, кому еще можно было помочь, от тех, кому помочь уже нельзя, и направляя людей туда, где им могли оказать соответствующую медицинскую помощь.

Байсеза велела македонским носильщикам перенести первого пациента в палатку для раненых и принялась за следующего в очереди. Оказалось, что это был воин, который столкнулся с монголами лицом к лицу. Он получил удар мечом высоко по внутренней части бедра, и кровь била ключом из разорванной артерии. Байсеза пыталась прижать края раны, но уже было слишком поздно и кровавый источник затихал сам по себе.

— Этого человека не должны были сюда приносить, — сказал Редди.

С испачканными кровью руками и тяжело дыша, она сделала шаг назад и сказала:

— Мы ничем не можем ему помочь. Вынесите его. Следующий!

Поток искалеченных и изуродованных тел не спадал весь день, и все они работали до тех пор, пока не почувствовали, что больше работать не могут, но все равно не останавливались.

Абдикадир был с воинами вне стен Вавилона. Он находился недалеко от места первой атаки и мог видеть, как ряды македонцев едва не смели. Но его и британцев — как и Кейси, который стоял где-то дальше в строю и тоже прятал свой автомат под македонским плащом, — держали в резерве. Александр пообещал им, что в подходящий момент и они вступят в бой, нужно было только дождаться, только дождаться.

На стороне Александра и его советников из будущего была история разных времен. Им была известна излюбленная тактика монголов. Первая их атака была ложной, направленной на то, чтобы македонцы стали их преследовать. Кочевники были готовы отступать несколько дней, если понадобится, изматывая и расчленяя силы Александра, пока не убедились бы, что наступило время захлопнуть ловушку. Гости из будущего поведали императору о том, как однажды монголам удалось разбить армию христианских рыцарей в землях Польши, применив эту тактику. Да и самому Александру довелось испытать подобную военную хитрость на себе, когда он пошел походом в земли скифов. Тогда он решил, что второй такой ошибки больше не допустит.

К тому же Александр и сам вел игру в прятки, укрыв половину своей пехоты и всю конницу за стенами Вавилона и не пуская в ход оружие девятнадцатого и двадцать первого века. Хотя монгольские лазутчики были замечены в окрестностях города, однако чтобы попасть незамеченными в Вавилон… Почти невозможно!

Несмотря на напряженное ожидание защитников, монголы больше в этот день не появились.

С наступлением вечера на горизонте вспыхнула невероятно длинная линия костров, которая протянулась с севера на юг, словно обхватывая весь мир. Вокруг себя Абдикадир слышал недовольный шепот воинов по поводу явно ужасающих размеров монгольского войска. Он представил себе, какими они были бы напуганными, если бы им сказали, что среди бесконечных рядов монгольских юрт видели купол космического корабля, который было тяжело с чем-то перепутать.

Но тут в лагере появился сам Александр в компании Гефестиона и Евмена. Царь немного хромал, но шлем на его голове и железный нагрудник сверкали, как серебро.

Царь ходил между своими солдатами и обсуждал приемы монголов со своим военачальником и грамматевсом, да так, что его слышали все.

— Монголы пытаются нас обмануть, — говорил он. — Скорее всего, в своем лагере они разожгли два или три костра на каждого воина. Как? Вы мне не верите? Но ведь все знают, что они сажают на спины своим многочисленным лошадям соломенные чучела, чтобы сбить противника с толку. Вот только македонцы слишком умны, чтобы попасться на такую простую уловку! Поэтому-то я и велел разжечь так мало костров. Увидев их, монголы начнут сильно недооценивать силы, противостоящие им, ведь откуда им знать про невероятную храбрость и несгибаемую волю македонцев!