Виталий Сертаков - Рудимент

Это снаружи.

Стоило машине пересечь ворота, как внутри меня сработал сигнал тревоги, легкое такое недомогание внизу живота. Ворота задвинулись, и через десяток метров мы уперлись во вторую стену, гораздо массивнее первой. Охранники прекрасно знали Винченто и Дэвида, тем не менее, не просто проверили документы, но влезли в салон и заглянули снизу при помощи специальных инструментов.

После вторых ворот мы оставили машину в гараже, а сами оказались в длинной крытой галерее. Кресло довольно долго катили вдоль салатных стен, увитых растениями, пока до меня не дошло, что мы находимся под землей. А затем коридор пошел в гору, и мы снова выпорхнули навстречу солнцу, во внутреннем парке Крепости.

Короткий приступ клаустрофобии уже прошел, и я не успел даже удивиться столь резким неприятным ощущениям. Шуршали фонтанчики вдоль гравийных дорожек, перекликались почти домашние птицы. Облицованные розовой плиткой под мрамор, сверкали на солнце трехэтажные здания в мавританском стиле. Широкие окна, но затемненные, и все до единого заперты. Шелест ветра в верхушках южных, неведомых кустарников, с цветами, настолько огромными, что ветки не могли их удержать. Варварская роскошь на цветочных клумбах, запахи столь густые, что казалось, их можно подержать на ладони, как паутинку. Ряды бормочущих кондиционеров, мягкая мелодия из невидимых динамиков, что-то испанское. На широкое мозаичное крыльцо из бесшумно раздвинувшихся дверей вышел мужчина в белом. Высокий, коротко стриженый человек с кожей, как у молодого аллигатора.

Мужчина улыбнулся, его рот при улыбке немного уходил в сторону. Седой, загорелый и поджарый, он выглядел на пятьдесят пять; я снова ошибся, лет на восемь. Они все тут прекрасно выглядят, бегают трусцой, выжимают сок из фруктов и раз в месяц исповедуются психоаналитику. Великая страна великих людей.

Я посмотрел в глаза улыбающегося хозяина и увидел в них себя, распятого, как лягушонок на столе препаратора.

— Мы так ждали тебя, Питер! — Он коротко повел руками вокруг себя, но никто больше не появился из непроницаемых стеклянных дверей. — Будем знакомы. Меня зовут Пэн Сикорски.

Позади, с мелодичным всхлипом, решетка перекрыла жерло тоннеля, из которого мы пришли.

Я попал в замок к человеку-аллигатору.

В последующие годы меня множество раз вывозили за пределы Крепости, и всегда только этим путем. Другой дороги не существовало; во всяком случае, я ее не обнаружил, пока не добрался до планов строительства. Окна и выходы всех построек, окаймлявших внутренний периметр Крепости, были обращены вовнутрь. В то же время снаружи, чтобы не создавать впечатления пятнадцатиметрового бастиона, стояли точно такие же здания, но с окнами наружу. Между ними оставалось свободное пространство, широкий коридор между двух задних стен. Даже если ловкий каскадер забрался бы на крышу, то перепрыгнуть восьмиметровую пропасть он бы не смог. Разбегаться пришлось бы в гору, под углом в двадцать градусов.

Много раз я наблюдал за тем, как приходит на службу персонал. Сторож в будке не ленился проверять пропуска и снова задвигал ворота подземного коридора, пусть даже следом шел еще кто-то. Со стороны гаража патрулировал вторые ворота еще один парень. Не считая промежуточных постов между корпусами и служащих внешнего периметра. Побег в моем положении можно было совершить, только научившись растворять себя в унитазе. Но для потенциально здорового узника я обнаружил, в первые же дни, лишь два пути. С помощью вертолета или автомобиля.

Для автомобилей имелся отдельный тоннель, рядом с пешеходным, но он не достигал парка, а уводил к подземному разгрузочному узлу под корпусом «В». Оттуда все, что требовалось, развозили на тележках. Замечательно спланированная, абсолютно незаметная с земли и похожая на буйный оазис сверху, неприступная Крепость.

Я обкатывал кресло с риском навернуться и сломать шею. Огромный парк, беседки вокруг бассейна, все три этажа «моего» корпуса, и оба коридора, влево и вправо, вплоть до постов охраны. А также длинная застекленная оранжерея первого этажа, выводящая прямиком к конференц-залу и столовой. Двери остальных корпусов передо мной не открывались. Как и многие двери на третьем этаже. Как и решетка на пешеходном тоннеле. Моя палата находилась на втором этаже, и слава Богу, корпус имел окна в обе стороны, потому что стоял посреди парка. На этаже имелись три лифта, но только два откликались на мое появление. Оказывается, в ручку кресла был встроен дистанционный ключ, который тут носили все. Очень удобно. Кто-то может попасть везде, а кто-то, если быстро сменить коды на ключах, не сможет даже выйти из туалета. Очень удобно на случай проникновения чужих.