Уолтер Уильямс - Дни искупления

Местное отделение Экологического общества буквально объявило войну ввиду распродажи естественных ресурсов страны ради причудливых желаний азиатов. Охотники вроде Лорена тоже не были в восторге, хотя им претила и нечестная игра на ранчо. За одиннадцать тысяч долларов здесь можно было завалиться рогами — любой жалкий, некомпетентный, но хорошо вооруженный охотник, придя в загон и убив беззащитное, покорное животное, гарантированно получал свой охотничий трофей.

Лорен снова посмотрел на корейцев. Может, они намерены опробовать свою вновь обретенную потенцию у Конни Дювашель сегодня ночью.

— Ты собираешься в этом году на оленя? — спросил он Армистеда.

— Я получил разрешение, — Армистед вытер с усов остатки соуса, — завтра с Пулем пойду на медведя. Каждый в этом городе убил медведя, а он — нет и чувствует себя обделенным.

Пуль был его племянником.

— Удачи, — понимающе сказал Лорен.

— Он хочет постелить у себя его шкуру.

— Что ж, это обойдется в пару тысяч долларов, если с головой и всем остальным.

— Я думаю оставить его в засаде, — Армистед поморщился от вида кофе и отставил чашку, — ты-то как?

— Я тоже получил разрешение.

— По-прежнему будешь хвастать модной русской винтовкой?

— "Драгуновым?" Да, я люблю его. Русские умеют делать такие вещи.

С экстравагантной винтовкой Драгунова Лорен охотился в прошлом году. Русские стали продавать на запад излишки оружия, и СВД — снайперская винтовка Драгунова — призвана была стать лучшей в мире снайперской винтовкой. Лорен заменил штатный армейский прицел ПСО-1 с четырехкратным увеличением на оптику Фужинона, посильнее, и прошлой осенью уложил оленя с шести сотен ярдов.

— Да, хороша винтовка, — повторил он.

Армистед неловко поднялся и надвинул кепку на глаза.

— А мне больше нравится «рекон». Счастливо оставаться.

— Пока.

Лорен посмотрел в окно. Желудок его нетерпеливо урчал. В «Солнечном сиянии» кормили хуже некуда, но оно находилось в центре, наискосок от городской площади, и, сидя за стойкой бара, Лорен наблюдал за тем, что творилось у департамента. А Кувер считался активистом Демократической партии — что тоже не следует сбрасывать со счетов.

— И все только потому, что наша округа была слишком бедна, чтобы позволить себе обычные церкви, — произнес вдруг Бирн, один из несостоявшихся местных жителей. Между пожелтевшими пальцами он вертел самокрутку. — Вот здесь и появились и апостолы, и мормоны.

— Это уж точно.

— И все-то они могли объяснить про то, что творится там, наверху. Двоюродный дедушка Джозефа Смита основал эту религию, знаешь, да?

— Не-е.

Лорен, слушая эту болтовню, молил Бога о терпении. Бирн всегда спасался от своей чрезвычайно сварливой жены в городской библиотеке, где нахватался всякой всячины и фактов, которыми очень любил похваляться перед знакомыми. В свою жертву он вцеплялся мертвой хваткой, позаимствованной у жены.

— Религия, думаю, была чем-то вроде семейного бизнеса. Возьмем, например, Самуэля Кэттона, с которого пошли апостолы. Никто ведь знать ничего не знает про его отца. Но они оба творили добро. Оба решили, что кратчайший путь к новой религии — просто читать проповеди бедным, на что не сподобилась ни одна другая религия.

— Иисус проповедовал, — возразил Лорен.

— А почему? — Бирн ликовал. — Бедняки нуждаются в религии не меньше других. И когда толпы их бросают свои гроши в кружку для пожертвований, то ты, черт возьми, пожалуй, неплохо с этого заживешь. Вот почему эти американские церкви так стараются обратить в свою веру население Южной Америки и так далее.

— Кстати, у Джозефа Смита была куча жен.

— Оболванишь и заставишь поверить, что имеешь право делать все, что хочешь. Взять хотя бы Джима Джонсона, который убил всех этих людей в Суринаме.

— В Гвинее.

— В Гвиане, если быть точным.

— В Гвинее.

Лорен решил, что с него хватит. Он поставил свою чашку и в упор посмотрел на Бирна.

— А как насчет Бога? — поинтересовался он.

Бирн, казалось, искренне удивился.

— А что такое?

— Что, если сам Бог провозгласит новую религию? Представь, Бог решит, что все прочие религии неверные, отнюдь не во благо, и велит основать новое пастырство?

Бирн ухмыльнулся, обнажив свои пожелтевшие от табака зубы. Он чувствовал себя прекрасно.

— Ну ладно, шеф, — он принялся за новую самокрутку, — я так думаю, если Бог велит кому-то основать новую религию, то почему бы ему не велеть остальным придерживаться ее.