Владимир Данихнов - Поезд

Где он прятался? В соседнем отсеке? Прыгнул, пока мы разглядывали съеденную руку несчастного?

Чертовски быстрый ублюдок.

Тень заворочалась на полу, разбрызгивая во все стороны капельки крови.

Блеснули длинные когти, упырь вытянул вперед левую руку и прохрипел:

— Не стреляйте! Я не собирался вас убивать!

Лена уже оправилась от удара и теперь сидела, прислонившись к перегородке, направив на тварь автомат.

— А этого парня, которому сожрал руку, ты тоже не хотел убивать? — поинтересовалась она.

Вампир прижал ладонь к плечу — меж сухих неживых пальцев сочилась темная кровь. Он сказал:

— Этот ублюдок стрелял в меня. Было не до переговоров.

Потом нежить прошипела, выпуская изо рта облачко праха:

— Я — последователь новой церкви. Предлагаю вам вечную жизнь. Все, что надо…

В коридоре запахло кладбищем, и Лена сказала:

— Нет, спасибо.

Короткая очередь разнесла вампиру голову, обляпав весь коридор бурой, дурно пахнущей жидкостью. Тело, лишившись головы, встало и вяло зашагало по направлению к нам. Я оцепенел от страха, но Ленка не растерялась: поднялась, схватила безголового упыря за шкирку и потащила в тамбур. Вампир вяло сопротивлялся, делал слабые попытки оттолкнуть от себя Ленку, но ничего у него не выходило.

Воняло просто нестерпимо.

В тамбуре распахнулась дверь, и в коридорчик залетел бродяжка-ветерок. Потом вернулась Лена. Она вытирала руки, испачканные серой жижей, прямо о джинсы.

Потом подмигнула мне:

— Хотела ублюдка наружу вытолкнуть, а он за поручни уцепился и держится. Я ему ножом кисти отрезала, дурачок прямо под колеса и свалился.

Лена протянула мне руку, помогая встать, и сказала:

— Ты в тамбур не ходи — там все стены в сером дерьме.

Потом она сказала:

— Давай заберем Ульмана, а заодно и этого алкаша. Оттащим алконавта в наш вагон — авось больше шансов будет, что выживет.

Лена достала из кармана своих необъятных штанов чекушку и сказала:

— Все равно скоро утро. Так что, как только вернемся в вагон — сразу напьемся.

Я проснулся около полудня. Опять с тем же гадостным привкусом во рту и головной болью. Не осталось ни страха, ни адреналина после суматошной ночи. Солнечные лучи проникали в отсек, кидали солнечных зайчиков сквозь пустые бутылки из-под водки, что валялись повсюду. Подо мной храпел вчерашний «алкаш». Внизу, рядом со спящим профессором-киборгом сидела Ленка. Она держалась за голову и покачивалась из стороны в сторону, будто маятник.

После сна лицо у Лены опухло и теперь напоминало не кусок гранита, а продолговатый помидор. С бугорками на месте носа и щек. Она вскочила на ноги, взъерошила жесткие волосы и пробормотала:

— Ненавижу похмелье. Блин…

Я улыбнулся и сказал:

— Честно говоря, думал ты умеешь пить. В смысле, обученный солдат, все-такое… А ты быстро отрубилась…

У меня у самого голова просто раскалывалась, но я старался не подавать виду — пусть думает, что перед ней — алкаш со стажем. Крепкий орешек. Тертый калач.

— Тошнит, — призналась Ленка, почесывая бок. Майка у нее подмышками вспотела, и Лена поморщилась.

— Сходи в туалет, — предложил я.

— Ну и ночка… — пробормотала девушка.

Она принялась стягивать с себя маечку, и я поспешно отвернулся: стал старательно разглядывать пейзаж за окном. Снаружи мелькали обугленные развалины пятиэтажек, заросшие плющом.

— Если я влюблена, это еще не значит, что люблю, — сказала Лена. — Если меня тошнит, это не значит, что пойду блевать. Можешь поворачиваться.

Я послушно обернулся. На Ленке теперь была точно такая же белая маечка, только уже без пятен. Грязную борцовку она небрежно запихнула в сумку.

Старичок— киборг заворочался во сне, забормотал что-то бессвязное, потом засунул указательный палец в рот и стал его тихонько посасывать, словно младенец в ясельках.

Ленка подмигнула мне и сказала:

— Эти чертовы имплантанты до добра не доводят. Видишь, что с Ульманом происходит? Старичок стремительно регрессирует, скоро будет писаться в штанишки и агукать. Будешь ему подгузники менять, Юрка?

— Это возраст, — возразил я. — Деду лет сто, наверное. Просто впадает в маразм

— Фигня, — отмахнулась Ленка. — Все проклятые микросхемы! Надо развивать, накачивать тело, а не запихивать в него всякую дрянь. Вот у тебя мускулы ничего… для мужчины.

Я улыбнулся.

Потом Ленка сказала, с грустью уставившись в окно: