Юрий Никитин - Великий маг

Она смотрела с непониманием, я начинаю лыбиться, скоро захохочу, ее брови всползли на середину лба.

– Кристина, – сказал я весело, – вам трудно поверить, что я в самом деле придерживаюсь такого образа жизни, который декларирую?.. Но это так. Поверьте, работать будет легче.

– Я не понимаю, – сказала она с некоторым раздражением, – зачем эти добавочные трудности.

– Это моя пещера, – объяснил я.

– Какая пещера?

– Или гора, если хотите. Думаете, я первый, который попал в эту ситуёвину? Да всякий, который хотел кардинально изменить мир, уходил вот в такую изоляцию. Только раньше в пещеры, леса, пустыни, как всякие христосы, будды, мухаммады и тысячи других подвижников, а сейчас люди покрепче. Я могу и в центре города отгородиться от милых и пушистых, от которых не мог отгородиться Христос или Будда. А я вот могу!

Звякнул телефон, я посмотрел на Кристину, не стал голосить, а дотянулся до трубки.

– Алло?

– Володенька, – послышалось из мембраны торопливое, – у тебя есть дистрибутив «Ворда»? Стыдно признаться, но я ухитрился запортить…

– Нет проблем, – заверил я. – Если хотите, могу даже установить.

Он сказал еще виноватее:

– Что вы, что вы, Володенька!.. Я и так вас напрягаю. От дел отрываю. Я уж сам как-нибудь одним пальцем. Только бы не забыть, в какую директорию он, мерзавец, вписывает сам себя, чтобы от меня спрятаться… По умолчанию, как вы говорите, гад, всегда пользуется этой уловкой. Когда к вам можно?

– Да хоть щас!

– Спасибо, Володенька!

– Не за что, – ответил я.

Он еще рассыпался в благодарностях, называл меня спасителем, в самом деле беспомощный при самых пустяковых сбоях в компе, Кристина унесла чашки, я слышал, как на кухне полилась вода, зазвенела посуда. Неужели эта красотка даже умеет мыть чашки? Правда, кофе приготовила тютелька в тютельку. Наверное, это входит в ритуал, чтобы любовницы миллиардеров сами готовили боссу кофе, и тоже в постель.

Когда в прихожей раздался звонок, Кристина сидела за тем же столом, с задумчивым видом грызла карандаш, иногда что-то черкала в проекте предварительного плана. О чем, еще не знаю, не заглядывал, мешают нависающие над листом бумаги острые яблоки грудей… какие к черту яблоки, целые дыньки! Как только начинаю смотреть на бумагу, глаза просто выворачивает, у меня там мышцы за пару часов накачались, как у штангиста икры за полгода. Ее молочные железы и сейчас, когда я пошел открывать дверь, смотрели алыми сосками на лист. Томберг вошел, высокий и костлявый, в длинной обвисшей майке и трениках.

Я сделал жест в сторону комнаты, где все мои диски, хотя Томберг и так знает, где что у меня лежит. Он сделал пару шагов и остановился в дверном проеме так резко, будто стукнули в лоб. Кристина вскинула голову, улыбнулась ему по-голливудовски широко и многообещающе.

Томберг преодолел ступор, проблеял:

– Э-э… простите… Володенька, что ж вы не сказали, что у вас гости?.. Я бы не тревожил… или хотя бы галстук…

Я отмахнулся:

– Галстук в такую жару? Не смешите. Щас я найду этот проклятый «Ворд»… Да вы присядьте пока.

Кристина сказала ему доброжелательно:

– Я не гость, мы работаем. Так что не стесняйтесь.

Она со вздохом откинулась на спинку кресла, распрямляя натруженную спину, закинула руки за голову. Дыхание застряло у Томберга в гортани, а выпученные глаза прикипели к белейшей полоске поперек ее грудей. Вот уж действительно снежная белизна, радость для глаз в такую жару.

Я рылся в дисках, ибо «Ворд» слишком мелкая прога, чтобы этому текстовому редактору кто-то выделил отдельный диск, он где-то в бесчисленных «Офисах», «Суперофисах», «Ультраофисах» и всякого рода реаниматорах и загрузочных дисках.

Кристина сказала легко:

– Давайте я вам налью холодного пепси? Или лучше квасу?

Томберг взмолился:

– Да что вы… да зачем… да не стоит утруждаться…

Кристина легко поднялась, глаза Томберга тоже поднялись, как приклеенные к ее груди, но дальше пришлось смотреть в спину да на двигающиеся ягодицы, расчерченные узкой полоской трусиков. Я слышал, как хлопнула дверца холодильника. Кажется, даже слышал учащенное дыхание Томберга.

Кристина вернулась с литровой бутылкой тоника и тремя высокими стаканами.

– И мы с Владимиром Юрьевичем освежимся, – сообщила она с улыбкой. – Жарко.

– Жарко, – торопливо подтвердил Томберг. – Да, очень уж.

Я не стал опровергать, что у меня в квартире температура всегда на уровне, Томберг и так ухитрился покраснеть. Кристина наполнила стаканы, один придвинула к Томбергу, сам вряд ли решился бы протянуть руку. Он ее кожи пахло свежестью и чем-то неуловимым, напоминая о морских волнах, прогулке под парусом, золотистом пляже, залитом ярким солнцем.