Юрий Никитин - Имортист

Мазарин проговорил медленно, серые глаза смотрели не на меня, а в меня, я, несмотря на частые глотки горячего кофе, чувствовал холодок в кишках:

– Всегда и везде человечеством управляли умнейшие, мудрейшие, сильнейшие. Во всех странах, во всех эпохах. Даже там, где на престоле оказывался дурак, уйма умнейших людей правили его именем. И лишь в те редкие периоды, когда дурак в самом деле обретал власть, королевство немедленно гибло под натиском народов с более умными правителями. Сейчас же наступил короткий по меркам истории странный период, когда власть в самом деле захватила толпа. Во всяком случае, во всех странах Европы. Нет, не захватила, просто у сильных взыграло чувство вины, такая вот странная аберрация психики, и сильные дали народу власть, а сами тоже, морщась, запели с ними похабные песни, стали смотреть ток-шоу. Стыдно друг перед другом, но как быть, сейчас все так делают… в смысле, абсолютное большинство, а эти умники, чтобы не выделяться, тоже смотрят или хотя бы делают вид, что смотрят футбол и сериалы, где все только и делают, что трахаются, трахаются, трахаются, ведь на другое дебилы просто не способны, да и дебилы-зрители не поймут ни сложности сюжета, ни умелые композиции, если эти композиции не из голых баб и потных мужиков.

Казидуб допил кофе из своей крохотульки, с огорчением понаклонял чашку во все стороны, размазывая темную кашицу по стенкам. Кустистые брови приподнялись, ощетинились, ставши похожими на тесный строй копейщиков, изготовившихся встретить атакующую конницу.

– А мне вот другое понравилось, – заговорил он медленно, неторопливо, – ненависть всего мира в последние два-три десятка лет умело направлялась на СССР. Концентрировалась и направлялась. Как снаружи, так и изнутри. Но вот СССР внезапно вышел из этого противостояния… Если хотите, можете утверждать и дальше, что СССР проиграл холодную войну, пусть это тешит чью-то демократическую душу, но мы, политики, понимаем, что наши правители проделали мудрейший и хитрейший трюк! Распустив СССР, тем самым убрали мишень. Из могучего противника превратились в разочарованных и обнищавших строителей, которым так и не удалось построить не то Вавилонскую башню, не то Баальбекский храм, не то восьмое чудо света. Но…

Он с самым хитрым видом вскинул палец, оглядел всех из-под тяжелых массивных, как у рептилии, век. В кабинет вошла Александра, на подносе блюдце с ломтиками лимона. Он артистически тянул паузу, вскидывал брови, шевелил губами, взгляд становился острым и внимательным, но это, оказывается, он следил за своими руками, осторожно отрывающими тонкую желтую шкурку. Потом очень серьезно положил ломтик в рот. Ростоцкий буркнул с лицемерным сочувствием:

– Склерозим помаленьку? Вы говорили о бабах, Михаил Потапович. О том, как вчера ходили в баньку с Фаиной Петровной и ее подругой… Как ее, говорите, звали?

Казидуб с тем же хитрым видом покачал головой, проглотил лимонную дольку и продолжил:

– Мудрый ход в том, что мировое общество, дотоле не сводившее подозрительных взглядов с СССР, вздохнуло с облегчением, повело очами по сторонам и… ужаснулось, увидев дракона на том месте, где раньше видели рыцаря на белом коне! Оказывается, за это время, постоянно указывая всем на СССР, США превратились в чудовище куда более могучее, отвратительное, ни с кем и ни с чем не считающееся ради своих простеньких животных целей: жрать побольше, работать поменьше, грабить всех, куда дотянутся руки. А руки отросли, отросли… И вот сегодня уже весь мир, в том числе и Европа, с ужасом и отвращением смотрит на США, которым совсем недавно не просто симпатизировало, а чувствовало неподдельную любовь… И хотя это еще не наша победа, однако камни летят не в наш огород.

Александра принесла еще поднос, заполненный подогретыми булочками и парующими рогаликами. Я следил с настороженным вниманием, разыгрывается непонятный мне ритуал, все его знают, все трое силовых министров в этом кабинете чувствуют себя как дома, я хоть и хозяин, но пришлый хозяин, я даже не знаю, у какого стула подпилена ножка.

Ростоцкий поднялся, в руках крохотный лазерный диск.

– Господин президент, позвольте?

Я кивнул, Ростоцкому и комп мой привычнее, чем мне, он умело вставил диск. По экрану пронеслись светлые полосы, тут же черно-белое изображение показало, как внизу пробежал человек, ворвался в магазин. Съемка велась с высоты, явно видеокамера установлена на столбе. Жаль, вид со спины, лица не разглядеть, только фигура, но по ней определять – чересчур сложно. Следующее изображение уже из помещения магазина. Человек с черным чулком на голове вбежал с пистолетом в руке, быстро ограбил кассу и выскочил. Теперь лицом к телекамере, однако чулок на голове не дал рассмотреть лицо. Вскочил в поджидавшую машину, та сразу рванула с места. Хорошо виден номерной знак, Ростоцкий нарочито остановил изображение, увеличил. Я кивнул: