Юрий Никитин - Трансчеловек

– Сдаюсь, – проговорила она мне в грудь. – Не хочу быть старой. Когда чувствую столько сил… то хочется сбросить эту шкуру. Как это делается? Что нужно?

– Ничего, – заверил я. – Если хочешь, всю произойдет за ночь, а утром проснешься уже в молодом теле. Если хочешь, будешь молодеть потихоньку…

Она прервала:

– Если можно, лучше потихоньку. Я стала совсем трусливой, Володя.

Я улыбнулся.

– Хорошо. Только привыкать придется быстро. Хотя, конечно, если хочешь растянуть процесс на год или месяц…

Она потрясла головой.

– Нет, теперь уже нет. Пусть быстро.

– Хорошо, – повторил я, взглянул на часы, так Светлане понятнее, охнул: – Прости, надо бежать. Много работы. Меня ждут в конторе.

Я был уже на пороге, когда она крикнула в спину:

– А когда начнется?

– Уже началось, – ответил я, засмеялся, топнул ногой и велел: – По щучьему хотению, по моему велению, да будет Светланка такой же молодой, сильной и красивой, какой была в тот день, когда я ее впервые увидел!

Она видела, как я спустился с крыльца, прошел по дорожке и сел в машину. Та вырулила осторожно, чтобы не помять цветы на обочине, и помчалась в сторону шоссе, хотя на самом деле я уже проскочил короткий промежуток между Землей и Луной, на ходу проверяя разработки по преобразованию темной энергии, влетел в офис на сорок седьмом этаже под старинным лунным колпаком – ему уже семь лет! – а Светлана проводила взглядом фантом, вернулась к зеркалу и принялась всматриваться в темное сморщенное лицо, счастливо замечая, как начинают медленно исчезать мелкие морщинки, а глубокие становиться мелкими…

На планете планомерно сокращается население. Из семи миллиардов осталось около миллиарда, вроде бы тот самый «золотой миллиард» преуспевающих западных стран, хотя на самом деле нас, трансчеловеков, всего несколько миллионов. Не больше десяти, это население большого города, хотя мы разбросаны по планете.

Остальные же – это просто человеки, люди, которым и так хорошо. Нет, они не стремятся в пещеры, они очень охотно пользуются всеми благами нанотехнологий, получили от нас совершенно бесплатно идеальное здоровье и практически неограниченную жизнь, которую всю проводят в развлечениях, в виртуальных мирах. Никто из них не имплантировал чипы, для них это пугающе и мерзко, тем более что стволовые клетки всем вернули молодость, они все гордятся, что даже зубы у всех родные, вырастающие, как у бобров, никогда не стирающиеся, всегда белые и красивые.

Быстро уходя по ветке технологий, мы еще не смотрим на них как на стадо диких животных, хотя с холодком понимаю – когда-то между нами пропасть будет больше, чем между человеком и микробами. И это «когда-то» на самом деле очень близко.

Заглянул к Светлане, она наконец-то дала уговорить себя вернуться в девический облик, молодая и красивая живет в мире, наполовину виртуальном. В нем я обнаруживаю и «себя».

Присмотревшись, я сказал:

– Что-то в этом Владимире не совсем верно. Давай подправлю…

– Нет-нет, – сказала она поспешно.

– Почему? Я ничего не испорчу.

– Нет, – ответила она и взглянула мне в глаза прямо. – Меня он устраивает именно такой… как есть.

Каким я тебя сделала, прочел я на ее лице. С теми поступками, какие от меня ждала.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, оба не знали, как выпутаться из неловкой ситуации, даже я не знаю, ведь у меня всего лишь «расширенный» интеллект, а к «приподнятому» только подступаемся, наконец Светлана произнесла с прежней задорной улыбкой:

– Не надо, Володька, не ищи никаких слов. Я просто люблю тебя… но тебя это ни к чему не обязывает.

Технологический прогресс ускоряется, интеграция человека с компьютерными системами уже не вызывает шока. Увеличение и усиление разума идет стремительными темпами. Мы, став намного более разумными, начинаем создавать еще более разумные системы, что позволит нам стать еще мощнее, развитее.

Началось стремительное приближение к сингулярности.

Уже сейчас начинаем создавать нечто еще более крутое, навороченное, так что при еще большем ускорении выйдем на тот промежуток времени, когда мир окажется населен сверхлюдьми, которые отличаются от нас больше, чем мы… нет, не от обезьян, а от дождевых червей.

Тревожно.

Мы можем все предсказать… или хотя бы предсказывать с разной степенью вероятности, но что будет после сингулярности – представить абсолютно невозможно.