Андрей Аливердиев: Легионер против Синаджу (Легионер II)

И мы поехали по этому большому пути навстречу полной неизвестности, по крайней мере, касательно меня.

Старик оказался на редкость разговорчивым. Причем разговорчивость свою он обосновал сразу:

- Когда едешь ночью по шоссе, чтобы не уснуть за рулем, нет ничего лучше, чем взять попутчика и хорошего собеседника.

Я понимающе кивнул головой. Честно говоря, меньше всего мне сейчас хотелось разговаривать, но выбирать, путешествуя на халяву, не приходится.

- Да, с хорошим собеседником, время, потраченное на дорогу, не является пропавшим всуе, но, наоборот, - тут я замялся, не в силах придумать, что все-таки "наоборот", и, не найдя ничего лучшего, закончил, - помогает сэкономить деньги на психолога.

- Да, ваше поколение просто помешано на этих психологах.

- Что верно, то верно. Наше поколение вообще тьфу, - провторил ему я.

Разговор явно не клеился, но старик не оставлял попыток.

- Но ты, я вижу, отличаешься.

- Не понял.

- Отличаешься от массы людей. А людей я повидал немало... Ты - не американец?

Ох уж этот вопрос.

- Американец. Но свою юность я провел в Африке. Родители были миссионерами. Так что тоже людей повидал немало.

- Но ты не похож на типичного американца.

- Да, во мне смешано много разных кровей.

Как это ни странно, в этот момент я говорил правду. Но слишком много правды тоже плохо, и потому я добавил:

- От ирландской до цыганской. Да и ты я вижу тоже не типичный американец.

- Да, я - индеец. Самый настоящий потомок древних ольмеков. Меня зовут дон Хуан.- - А меня Карлос Кастанеда, - ответил я ему, не моргнув глазом.

Он смерил меня долгим взглядом, и промолвил:

- Ты врешь.

- Как и ты. Я когда-то читал Кастанеду.

- Это хорошо.

- Но никогда не был его поклонником.

- Это тоже хорошо. Ибо сказано в Писании, не сотвори себе кумира. Однако Кастанеда написал много дельного. И хотя я не тот Дон Хуан, о котором ты подумал, тебе все же будет полезно меня послушать.

- Полезно? - я удивленно поднял брови.

- Да, именно полезно. Я вижу, ты - не американец. Скорее всего, история о родителях - миссионерах - ложь.

Но это не важно. Я вижу на тебе знак ягуара.

- Знак ягуара? - я изобразил непонимание, - где?

- Я вижу его на твоем лице, потому что могу видеть. Но если ты расстегнешь рубашку, то с левой стороны груди, ты увидишь нечто, о чем еще не знаешь.

Внутренне спружинившись на случай неожиданной атаки, я медленно расстегнул рубашку. С левой стороны груди я увидел причудливый орнамент.

Это было действительно нечто. Нечто вроде татуировки около полутора дюймов в диаметре. Ничего подобного этому рисунку я никогда не видел, но почему-то он казался мне ужасно знакомым.

А главное, я хоть убей, не мог хотя бы приблизительно вспомнить, откуда она могла появиться.

Может, работа этих синанджуистов? Пока я был без сознания. Едва ли. Во-первых, она бы болела, а во-вторых, какого черта? Нет, скорее всего это была работа Того, кто...

- Не трудись вспомнить, - старик увидел мое замешательство, - это не татуировка. Это тот рисунок, который появляется сам, и является знаком. Он появился недавно, не так ли?

Я кивнул.

- Это большая ответственность, быть избранным Тем, кто идет по кронам деревьев.

Я буквально остолбенел. Видно, не случайно мне встретился его джип. Или это я не случайно оказался на его дороге? Нет, скорее, первое. Ведь избранным, по его же словам был все-таки я. Это льстило самолюбию. Но все же не застилало глаза.

Старик знал больше меня. И я настроился слушать.

Однако, к своему разочарованию, ничего принципиально нового я от него так и не услышал. В несколько искаженной форме он поведал легенды, что я уже слышал, или, точнее, видел от пумы в Колумбии и совсем недавно от Того, кто идет по кронам деревьев.

От рассказов он перешел к анализу. И могу подтвердить, весьма интересному анализу. Он говорил, что большинство людей живет инстинктами, не задумываясь о глубинных мотивациях своих поступков. Что, если бы они их осознавали, то были бы не так неуемны в своих потребностях. Что европейская цивилизация противна природе, и, как это ни парадоксально, не развивает разум, а лишь придает лоск, и, что самое главное, разрушает естественные связи. И в противовес этому цивилизации индейцев были гармоничны.

- Но они не смогли защитить себя, - вырвалось у меня.

- Это так. Когда они подумали о защите, было поздно.

- То-то и оно. - На этот раз говорить начал я, - Тут резонно вспомнить о европейце, негре и бананах.