Доминик Грин: Ментагра

Выйдя в первый же коридор, я понял, что не ошибся. Повсюду валялись трупы с изъеденными лицами. Некоторые из них были тщательно упакованы в полиэтиленовые мешки, но так и лежали на полу. У меня сразу сложилось впечатление, что здоровому человеку было бы гораздо безопаснее в моей камере, чем в остальных помещениях этого корабля. Где-то в его трюмах мерно гудели машины, но мне почему-то казалось, что у штурвала нет рулевого.

Некоторое время я бродил по разным палубам, пока не нашел хозяйственный склад. Уложив остатки дежурного офицера на мягкий диван, я начал шарить по полкам. Мне довольно долго пришлось рыться в разных припасах и снаряжении, прежде чем я нашел нужную мне темно-зеленую пузатую бочку с надписью " ОСТОРОЖНО! НЕ ДАВАТЬ ДЕТЯМ! НЕ ДОПУСКАТЬ ПОПАДАНИЯ В ПИЩЕВОД! ". Пониже мелкими буквами было зачем-то написано " СМЕРТЕЛЬНО ДЛЯ МОРСКОЙ ФАУНЫ И ПЧЕЛ! ".

Отковыряв крышку бочки складным ножом, я сунул в нее голову. Как можно глубже. Мою кожу стало пощипывать. Я не решился открывать глаза. Ведь моя болезнь еще никому не выела глаз!

Вытащив голову из канистры, я щедро облил ее содержимым себе шею и плечи, потом отволок еще пару канистр зеленой дряни в ближайшую душевую и облился с головы до ног.

Не вытираясь, я вымочил в зеленой жиже форменный комбинезон, натянул его и, оставляя за собой зеленый след, поплелся в носовую часть корабля, где так долго держали меня с товарищами по несчастью. По пути я не встретил ни одной живой души. Мои товарищи были мертвы. Меня это не очень удивило. Ведь последние несколько дней я изучал в микроскоп самые разные кусочки их тел. Педерсен-через-Дэ плавал в ванне с формалином. Узнать его можно было только по большому обручальному кольцу с сапфиром на правой руке, потому что кожи на нем вообще не осталось. В основном кожа была искусно объедена микроорганизмом, но кое-где ее явно неуклюже срезала скальпелем человеческая рука. Один из кусочков Педерсена-через-Дэ лежал под микроскопом в воде, защищавшей его от окружающего воздуха.

Я стал смотреть в микроскоп, постепенно уменьшая увеличение, и, наконец, с радостью увидел того, кого искал. Пассивный и парализованный водой, он все же лишь спал, ожидая, когда солнце испарит влагу и он снова сможет шнырять, пожирая все на своем пути.

"Не увидели леса за деревьями", - пробормотал я в пустоту.

Дерматофагоиды. Обычные клещи-кожееды! Впрочем, эти клещи были не такими уж обычными.

Обычный клещ-кожеед - а в одном грамме пыли может разместиться до 500 особей этого вида, - преспокойно всю жизнь питается человечиной. Точнее, он пожирает человеческую кожу, из которой в основном и состоит домашняя пыль. Люди и страдают-то аллергией на пыль в основном из-за того, что она содержит экскременты этих малюсеньких существ, лучше всех в мире приспособившихся к тому, чтобы питаться тканями человеческого тела. Слюна, вырабатываемая этими клещами, попросту разлагает эти ткани.

Разумеется, обычно эти клещи питаются только омертвевшими кусочками человеческой кожи, но что могло воспрепятствовать какой-нибудь разновидности этих клещей научиться питаться живой кожей?

Выходит, это не вирусы и не бактерии с марсианского метеорита, а заурядные козявки, которых горе-ученые наверняка в больших количествах замечали в своих препаратах, не обращая на них никакого внимания! Ведь на теле каждого здорового человека множество таких клещей!

Разумеется, больным не помогали антибиотики. Больных надо было просто вымыть в инсектициде, а точнее, обрызгать "Москитолом-Клещевитом"!

Морской врач заразился, когда стал изучать в воде содержимое воздушных фильтров или еще где-то на корабле. Дело в том, что клещи, в отличие от бактерий, преспокойно вылезают из чашек Петри. Но я не виноват в его смерти. Видит Бог, выпусти он меня, и я бы спас его. Жаль, что его пристрелили чуть раньше…

Впрочем, теперь мне нужно было как можно скорее покинуть зараженный корабль.

Наконец я нашел трап, ведущий наверх к открытому люку. Я долго искал, но все люки в верхней палубе почему-то были закрыты. Я даже начал беспокоиться…

Открыв люк, я вылез на свежий воздух. Над морем висел туман, сквозь него проглядывало белое небо. Волны ревели.

Ну конечно же! Как я сразу не догадался?! Подводная лодка! Кто бы разрешил ставить такие жуткие эксперименты на корабле, не способном в любой момент опуститься со своей страшной тайной на дно морское. Я стоял на вершине рубки подлодки, медленно плывшей на поверхности. Она явно шла малым ходом, потому что от нее не отставал парусник. Он наверняка заметил странные маневры субмарины и задержался на пути своего бегства в Порт-Стенли или на Ушуайю, запрашивая сигналами мертвый экипаж подлодки, не требуется ли ему помощь. Доброе сердце когда-нибудь погубит Тора Амундсена! Всего в полумиле я различил в тумане ходовые огни еще двух крупных судов. Позже я узнал, что это были аргентинские траулеры. Здешние воды, судя по всему, бороздили в основном добрые самаритяне…