Леонид Каганов - Дай бог каждому

Сначала мне, разумеется, не верили, и пришлось показать пару фокусов. Тут сбежался, по-моему, весь госпиталь и вообще все до последнего слесаря. Меня и прослушивали, и просвечивали, и на рентген водили, и чего только не делали. Затем физики отобрали меня у медиков и увели в свою лабораторию, заваленную приборами. По большей части – допотопными, но были там и очень любопытные штуки. Физики чесали в затылках и ставили эксперименты, из которых самый простой был – найти спрятанную вещь. Отдельно и очень подозрительно исследовали фонарик, пока я не доказал, что эта штука лишь слегка помогает мне с мелочами, но я прекрасно вижу и без нее. Я был уже на сто процентов уверен, что они все поняли. По крайней мере на меня никто не смотрел с подозрением – наоборот, больше не спорили со мной, согласно кивали, когда я объяснял и показывал, а затем переглядывались и лишь удивленно пожимали плечами…

Наконец я снова очутился в генеральском кабинете. В сопровождении местного светила физики – бородатого дядьки, который представился Кузьмой. И местного светила науки – я так понял, это и был Палыч. И плюс местный компьютерщик – мой несостоявшийся начальник Никита. Но он уже давно молчал.

– Значит, так, – бодро начал Палыч, потирая свои пухленькие ладошки. – Что касается глаз: есть следы, есть следочки! След от ожога сетчатки на обоих глазах! Но не фатальный, нет. Видеть бы он с этим мог. А вот рефлексы… Рефлексы отсутствуют! Зрачок овальной формы, на свет не реагирует, будто глаза оторваны от мозга! А это не симулируешь. Так что глаза у него действительно ничего не видят, факт.

– Так, – хмуро кивнул генерал. – А чем же он видит? Задницей, что ли?

– Почти! – обрадовался Палыч и хихикнул. – Задери майку! Майку задери!

Я уже начал понимать, что меня здесь за человека не считают.

– А ну держи себя в руках! – рявкнул я на Палыча обиженно. – Морскими свинками будешь командовать в госпитале! А я, между прочим, человек.

Палыч смущенно кашлянул и потупился.

– Ну-ну… – миролюбиво протянул генерал. – Саша, не надо нервничать, мы ж не враги тут собрались… Пожалуйста, покажи, что у тебя под майкой.

В который раз за сегодняшний день я нехотя задрал майку.

– Тощщий какой, – заявил генерал. – А больше ничего не вижу.

– Вот оно! – Палыч стал водить пальцем. – Здесь мы наблюдаем что? Мы наблюдаем на коже живота и груди едва различимое овальное пятно – вот, вот оно начинается, где пальцем показываю, вот граница! – овальное пятно темноватого оттенка и непонятного генеза. Напоминает пигментный след от солнечного загара. В коже изменений нет – ровная, эластичная. Но… – Палыч обиженно на меня покосился. – Пробу ткани он взять не дал. Больно ему там, щекотно ему…

– Не понял, – сказал генерал. – Ну пятно, ну и?..

– Он им видит, этим пятном! – оживленно подхватил физик Кузьма. – Если, конечно, не брешет…

– Он не брешет, – покачал головой генерал и украдкой оглянулся на штукатурку возле батареи.

– Да не может такого быть! – с жаром заявил Кузьма. – Это сказки! Миф!

– Но он же видит, – напомнил генерал.

– Не может он видеть звук! – Кузьма начал загибать пальцы. – Во-первых, если бы он видел звук, то все предметы представлялись бы ему зеркальными. Потому что любой предмет звук хоть немного, да отражает. Даже куски поролона! А они – по его словам – разноцветные.

– Куски поролона? – удивился генерал.

– Предметы! – со значением поднял палец Кузьма. – Разноцветные!

– В зависимости от освещения, – мрачно вставил я. – В смысле – от высоты звука…

– Вот! – Кузьма многозначительно перевел палец на меня. – Брешет! Мы проверяли: воду он видит всегда синей. И в ультразвуке, и в инфразвуке, и на частоте музыкального камерто…

– Не вру! – обиделся я. – А действительно вижу любую жидкость синей. А человеческое лицо – всегда желтым. А почему – не знаю! У меня даже моча, пардон, синяя.

– Мочи мы набрали! – похвастался Палыч. – Нормальная моча, хорошего кукурузного цвета! Завтра биохимия будет готова…

– И?.. – сухо спросил генерал.

– Далее! – Кузьма энергично загнул второй палец и потряс кулаком. – Есть принцип звуковой локации, согласно которому невозможно различить объект, если он меньше половины длины звуковой волны!

– Поэтому я и пользуюсь фонариком! – вставил я.

– Нет, брат! – покачал головой Кузьма. – Не проведешь! – Он повернулся к генералу. – Мы измеряли: он и без фонарика различает предметы куда лучше, чем можно было бы ожидать в тех звуковых диапазонах, в которых мы в лаборатории…