Даниил Клугер - Дела магические

Вопли недовольных, призывавших на голову певца-любителя гнев и кары подземных Ануннаков, небесного Мардука и тель-рефаимской полиции, в конце концов, ему надоели.

И одновременно поднявшееся было настроение вновь упало почти до нуля. Он допил остатки мутного горлодера и угрюмо уставился на опустевшую бутылку.

— Кой черт... — уныло пробормотал он. — Чем напиваться, пошел бы к Нурсаг. Уже который месяц обещаю... — он обхватил голову руками и застонал, снедаемый не вполне искренним раскаянием.

Словно эхом этого стона раздался негромкий голос:

— Ницан, эй, Ницан!..

Ницан замер, окинул настороженным взглядом комнату. Собственно, это далось с трудом, поскольку предметы расплывались и подрагивали, словно отражение в воде.

— Кто здесь? — грозно спросил он, взяв на всякий случай за горлышко пустую бутылку и многозначительно постукивая ею по ребру стола. — А вот я сейчас кое-кому кое-чего проломлю... Для знакомства.

Тут он сообразил, что наложенные им самим магические запреты никому не позволили бы войти в помещение. Он решительно поднялся и двинулся к двери. Бутылку он, на всякий случай, не выпускал из рук, почему-то считая прямое физическое воздействие в определенных случаях более действенным, нежели сверхъестественное. Кроме того, среди качающегося с каждым шагом мира, она казалась неподвижной и надежной точкой опоры.

— Кто здесь? — повторил Ницан, склоняясь к замочной скважине.

Раздался мелодичный смех.

— Вот чудак, это же я. Ты что, не узнаешь?

— Нурсаг? — пробормотал Ницан. — Вот черт... Подожди минутку, сейчас открою!

Бутылка полетела в угол, на груду старого тряпья. Ницан лихорадочно перебирал в памяти слова, снимающие заклятья с входа. Примерно с третьего раза ему это удалось. Дверь легко подалась, в комнату впорхнула девушка, почти девочка — в скромном, но очень изящном наряде. Та самая Нурсаг, знакомству с которой Ницан был обязан приобретением на черном рынке безлицензионного судейского жезла.

— Привет, дорогой! — весело воскликнула она.

— Нурсаг... — повторил Ницан постепенно трезвея. — Я как раз думал о тебе...

Пол перестал качаться, но резкость наводить все еще было трудновато.

— Нурсаг...

— Что ты заладил — Нурсаг, Нурсаг! — она протянула руки. — Ну, поцелуй же меня!

Ницан подчинился. Вернее, попытался подчиниться, но из-за предательски качнувшегося пола обнял девушку не за плечи, а аккурат чуть ниже талии, уткнувшись головой в живот.

От неожиданности Нурсаг с размаху уселась в кстати подвернувшееся кресло, а увлеченный ее падением детектив уселся на девушку верхом.

— Вот ч-черт... — пролепетал он вконец сконфуженно. И услышал пронзительный визг заточенного в гексаграмму Умника, до того смирившегося с участью и хранившего молчание. Этот визг словно ледяным холодом обдал затуманенное сознание Ницана. Слова извинения за неуклюжесть замерли у него на губах. Лицо девушки, глядевшей на него снизу вверх, было искажено хищной гримасой. Растянувшиеся в улыбке губы приподнялись, обнажая длинные острые клыки. Ницан шарахнулся в сторону. Ему это удалось чудом. Лиллу только глубоко расцарапала когтями его руки. Детектив бросился в угол, к вороху разбросанной одежды. Трясущимися руками выхватил из кармана куртки магический жезл.

Лиллу, готовившаяся к прыжку, замерла. С верхушки жезла сорвались одна за другой три крохотные молнии — голубая, белая и красная. Каждая из них, соприкасаясь с демоницей, рассыпалась множеством искр, образовывавших почти невидимую, но надежную сеть вокруг чудовища. Через несколько мгновений лиллу оказалась опутанной прочной трехцветной сеткой.

— Так-то лучше, — выдохнул Ницан, утирая со лба пот. Не отворачиваясь от плененной лиллу, он нащупал за спиной стул, пододвинул и сел. — Ну и времена пошли — лиллу забирается в дом. Когда это было видано, а?

Лиллу, утратившая под воздействием жезла человеческий облик, одновременно и утратила способность к членораздельной речи. Так что вопрос Ницана носил риторический характер. Ницан задумчиво посмотрел на выдающиеся вперед волчьи челюсти, на перепончатые крылья. То, что лиллу первоначально выглядела как Нурсаг, объяснялось, по-видимому, тем, что чудовище учуяло мысли детектива о девушке, к тому же — существенно окрашенные чувством вины за бесконечно откладываемое обещанное свидание.

Но сам факт появления демоницы именно здесь, у него под дверью, не имел никаких объяснений.