Даниил Клугер - Дела магические

И совсем уж непонятными ошалевшему от страха и неожиданности преступнику показались слова, сказанные Ницаном, ни на миллиметр, кстати, не сдвинувшемуся в течение всего времени со своего места, и обращенные к чудовищу, явившемуся на его зов:

— У Убивающего-Взглядом-Калэба нет рогов, Астаг. Ты опять перепутала его с Хумбабой. А в остальном молодец, девочка. Великолепная работа.

Гигантская фигура стоящего на задних лапах Пса Нергала стремительно съежилась до человеческих размеров. Во все стороны посыпались золотые и серебряные искры, после чего глазам присутствующих явилась худенькая девушка, даже девочка лет четырнадцати-пятнадцати.

— А... А... — секретарь Тукульти вытаращил глаза. — Что это значит?!. Кто это?..

— Это значит, господин Цемэх, что вы только что признались в совершении преступления — убийства лидера партии «Возрождения Шенаара» и вашего шефа Шаррукена Тукульти. Вас сейчас арестуют, после чего вы предстанете перед судом. А эта очаровательная юная госпожа — моя помощница, обожающая трансформационную магию. Иными словами — иллюзия, — сообщил сыщик любезным тоном. — Только и всего.

Астаг весело улыбнулась и поклонилась Цемэху, как кланяются в конце спектакля актеры. Цемэх что-то пробормотал и перевел взгляд на сыщика.

— Признался в убийстве? — пробормотал он. — Вот как? И теперь, говорите вы, предстану перед судом? И возможно, буду приговорен?

Румянец, выступивший на его впалых щеках, производил странное впечатление. На тонких губах появилась улыбка. Он медленно, с трудом сделал несколько шагов к Ницану.

— А вы способный человек, — сказал он. — Поздравляю. Я вас недооценил. Вообще, недооценивать противника очень опасно, но это — общечеловеческая черта, я тут не единственный...

Ницан не успел понять смысл сказанного. Цемэх вдруг вскинул руки, словно собираясь прыгнуть. Тощая фигура его вытянулась вверх. Он на мгновение застыл, затем окутался странным мерцающим туманом.

— Ч-черт!.. — отчаянно заорал Ницан, бросаясь туда, где только что стоял преступник. — Лугаль, скорее! Сделай что-нибудь...

Нечто невидимое ударило его в грудь, так что сыщик отлетел к стене и на время словно окаменел. Туманный столб в центре зала осветился изнутри мертвенно-белым огнем, с потолка сорвалась длинная искра, скорее походившая на молнию.

Туман рванулся, словно под порывом сильного ветра, и рассеялся.

Глазам сыщика и оцепеневшей публики предстал почерневший скелет, местами укутанный обгоревшими клочьями ткани. Скелет несколько секунд был неподвижен, затем с сухим стуком рассыпался.

Следует отдать должное Ницану — он оправился достаточно быстро. Покачал головой.

— Увы, господа, — грустно произнес он. — Вот что значит поддаться самоуверенности хоть ненадолго. Я и правда забыл, что имею дело с магом. С очень сильным магом. Он лишил нас возможности довести дело до конца. Мы даже не сможем провести посмертное дознание... — он почувствовал, что больше не может стоять, огляделся по сторонам, нашел свободное кресло и устало опустился в него.

Сидеть ему долго не дали. В сопровождении секретаря и лидера оппозиции к нему приблизился президент. Его превосходительство был бледен, но на губах уже играла любезная улыбка. Ницану пришлось подняться.

— Не уверен в том, что следует предаваться отчаянию, — сказал президент. — Так или иначе, преступника вы изобличили. Да, он лишил нас возможности судить его нашим судом. Но его предпочтение — суд Ануннаков, подземных судей... — Арам-Нимурта покачал головой. — Вы полагаете, это лучше?

— Что ж, будем надеяться, Царица Эрешкигаль окажет ему достойный прием... — согласился Ницан. — Меня, впрочем, куда больше интересовало не наказание. Я хотел, чтобы подробности об этом преступлении рассказал сам преступник. Кое-какие детали у меня до сих не укладывается в общую картину... Поэтому я могу высказать лишь собственные предположения.

— Надеюсь, они все же подкреплены и другими доказательствами, холодно произнес министр полиции. Он, похоже, все еще не мог успокоиться от бесцеремонных манер своего бывшего студента. — Разумеется, мы слышали признание преступника, но оно было сделано под давлением. Останься он жив, любой суд мог бы его не принять во внимание. Так что будьте любезны, изложите нам результаты расследования.

— Конечно, ваша честь, конечно, — устало ответил Ницан. — Я вовсе не собираюсь опираться на признание преступника. Если подумать, так оно было не так уж необходимо. Просто я обожаю внешние эффекты, это может подтвердить господин Лугальбанда.