Ольга Акимочкина - Парк аттракционов

— Если они за эти годы уничтожили наш бренди, — сказал Клеменс, подходя к холодильникам, — то придется вернуться, чтобы надрать им задницу и пересчитать кости. Думаю, что подсчетом собственных костей в Конторе еще не занимались.

Бренди оказался на месте. Клеменс снял крышечку с бутылки и наполовину наполнил пластиковые стаканы.

— Жаль, что звездолеты не комплектуют хрусталем, — вздохнул он. — Как раз для таких случаев.

Клеменс взглянул на Ли и замолчал. Ли сидела на стуле, подняв плечи и угрюмо уставившись в стол. «Началось», — подумал Клеменс и попытался весело улыбнуться.

— Пришло время первого тоста, — провозгласил он, — Пьем за свободу и успех! — Клеменс поднял свой стакан.

— Нет, — мрачно проговорил Ли. — Мы пьем за тех, кого нет больше с нами.

Клеменс почувствовал, как деланная улыбка сползла с его лица и в горле стало сухо.

— Ли, по-моему, все здесь, — проговорил он с трудом.

Ли подняла на него глаза и он осекся. Они молча выпили. И еще, и еще. Когда в ход пошла вторая бутылка бренди, Клеменс не выдержал.

— Больно уж наша попойка похожа на поминки, — зло сказал он.

— Это и есть поминки, — заявила Ли и Клеменс понял, что она абсолютно пьяна.

— Ли, хватит пить. Давай я отведу тебя в каюту.

— Нет, мы выпьем еще. А если ты не хочешь, то я сам выпью.

— Я думаю, стоит отдохнуть. Завтра мы должны войти в навигационную зону и надо быть свеженькими. Пошли.

— Не знаю, как кто, а я никому ничего не должна, — Ли потянулась к бутылке, — а тебе и подавно.

— Заткнись, — Клеменс перехватил се руку и, подняв на руки, понес в каюту.

— Ну, ладно, — проговорила Ли. — Бог свидетель, я подчиняюсь силе.

В каюте Клеменс положил Ли на постель, стащил с нее комбинезон, пуловер и обувь и накрыл одеялом. Ли пробормотала что-то вроде: «Потом посчитаемся» и заснула. Клеменс отправился к себе, лег в постель, недолго не мог уснуть. Ему не давало покоя чувство, охватившее его в тот миг, когда он раздевал Ли. Когда он увидел ее почти обнаженной, с ним что-то начало твориться. Клеменс захотел ее. Но самое страшное было то, что он не просто захотел ее, а захотел ее сожрать. Не сказать, чтобы это чувство было слишком уж сильным, но при виде Ли рот Клеменса наполнился слюной, челюсти судорожно сжались и он вспомнил, как хрустят во рту кости. И это воспоминание породило в нем ужас и наслаждение одновременно.

«Видно, со мной кое-что произошло. Ли потерял свою оболочку, но остался собой. А я выгляжу как и раньше, но ношу в себе монстра», подумал Клеменс. У него появилось страстное желание вернуться в каюту Ли и все-таки съесть ее, но он с дрожью гнал от себя это. «Это пройдет, успокаивал он себя. — Я буду бороться с этим, как Ли».

Алкоголь взял свое и Клеменс уснул и увидел во сне песчаный берег и обнаженную женщину. Он рвал ее на куски и боялся подумать, что это Ли. «Это не она, — думал он. — А если это не Ли, то можно».

Спал Клеменс плохо и, поднявшись, отправился на кухню, чтобы утолить мучившую его жажду. Когда он вскрыл банку с соком, в дверях появилась Ли.

— Скотина! — с чувством проговорила она.

— Это что, теперь вместо «доброго утра» будет? — осведомился Клеменс.

— Скотина! — с еще большим нажимом повторила Ли.

Клеменс бросил банку в мусорный контейнер и повернулся к ней.

— Что произошло? — поинтересовался он.

— Произошло то, что ты вконец оскотинился, — прошипела Ли.

— Это я уже слышал, — сказал Клеменс, уже заводясь. — Конкретнее?

— Ты как последняя скотина….

— Ли, оставь «скотину» в покое. Говори толком.

— Ты, — повторила Ли, дрожа от бешенства, — как последняя скотина, воспользовался моим вчерашним состоянием, чтобы совершить гнусность. Трудно придумать что-либо более гадкое!

— Да что я такое совершил-то? — Клеменс уже разозлился.

— Можно подумать, что ты не знаешь! — заорала Ли.

— Я не знаю, что ты там себе думаешь, но я вчера лег спать и ничего не совершал!

— Бабушке расскажи!

Клеменс глубоко вздохнул и взял себя в руки.

— Так, — сказал он тихо. — Давай по порядку. В чем наконец дело?

— Ты все-таки залез ко мне в постель!

— Ты меня там застала?

— Еще издеваешься! — Ли бросилась на Клеменса с кулаками, но он перехватил ее руки и остановил.

— Ли, именно вчера, я не был в твоей постели, — сказал он.

— Тогда почему я была раздета?

— Потому, что я считаю, что лезть в постель в рабочей одежде и обутой — извращение.

— Ты хочешь сказать, что не пытался переспать со мной? И думаешь, что я этому поверю? — зло спросила Ли.