Олег Маркеев - Оружие возмездия

— Ты еще скажи, что все мужики сволочи. — Злобин полез в карман за ключами от машины.

— Нет, попадаются и нормальные. Вы, например. — Алла кокетливо стрельнула глазками.

— Спасибо за комплимент. Зачтется. — Злобин подбросил на ладони связку ключей. — Ну, поехали?

— Ко мне? — с грудными нотками в голосе спросила Алла, разглаживая юбочку на бедрах.

— В прокуратуру, девочка, — вздохнул Злобин.

— Как? Почему в прокуратуру? — опешила Алла.

— А куда еще? — Злобин наконец справился с замком, открыл дверь. — Рабочий день не кончился, денег на кабаки у меня нет. Поехали, Аллочка. Кофе угощу. А ты напишешь мелким почерком, как до такой жизни докатилась.

Алла попятилась, каблук подвернулся, и, чтобы не упасть, она ухватилась за крышу машины.

— Я никуда не поеду, — пролепетала она. Злобин сел за руль, с равнодушным видом бросил:

— Ну и черт с тобой. Поезжай домой и жди, когда Эрнест Янович тебе гостей пришлет. С ножичками.

Алла коротко охнула. Резво обежала машину, стала дергать ручку двери.

— Погоди, глупая. Ты мне дверь оторвешь. — Злобин спрятал улыбку. Потянулся, дернул за ручку. Распахнул дверь.

Алла быстро нырнула в салон. Завозилась, устраиваясь в кресле. Колени пришлось поднять выше приборного щитка. Юбочка задралась так, что Злобину пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести глаза.

— Слушай, прикройся, а! — проворчал он. — Имей совесть, мне же рулить надо, а тут перед носом твои прелести мелькают.

— А ты не смотри. Машину бы лучше нормальную купил… Если я сейчас ноги вытяну, твоя инвалидка вообще развалится.

— Но, но, Бесконечная! Не вздумай портить личное имущество.

Злобин завел двигатель. Бросил прощальный взгляд на больничный корпус. В угловом окне на четвертом этаже, где помещался Эрнест Янович, в кремовых жалюзи отчетливо виднелась широкая щель. Адвокат провожал следователя прокуратуры недобрым взглядом.

Максимов служил в те времена, когда командир считал смертным грехом оставить подчиненного без обеда. Он помнил, что в карманах у Карины одна мелочь, а ночью к столу были поданы только яблоки, поэтому после звонка Злобину сразу погнал машину к ближайшему ресторану.

Карина, не скромничая, заказала половину меню и решительно приступила к обеду.

— Как тебе здесь? — спросила она, сделав небольшой перерыв.

Максимов обвел взглядом зал. Интерьер в стиле псевдоготики. Что называется, чистенько и со вкусом. Ресторан назывался «Земландия».

Никаких ассоциаций с древней историей Пруссии здесь у Максимова не возникло. Почему-то в памяти постоянно крутилось кодовое обозначение немецкой группировки «Земланд». И еще рекордная концентрация орудийных стволов в ходе Восточнопрусской операции — четыреста шестьдесят восемь орудий на километр фронта. Артиллерия Красной Армии фактически засыпала группировку «Земланд» снарядами. Говорят, Гитлер приказал в знак проклятия сбросить с самолета осиновый крест для коменданта Кенигсберга Ляша, посмевшего капитулировать. Интересно, а как генералу было воевать, если его солдаты попросту сходили с ума в этом пылающем аду? Военные ассоциации ничего хорошего не предвещали. Максимов давно заметил за собой эту особенность. Очевидно, таким образом тело и сознание исподволь готовились к близкой опасности.

— Я с папой здесь несколько раз была, — продолжила Карина, не дождавшись ответа. — Он любит гульнуть, когда деньги есть. Впрочем, когда их нет, тоже не скучает.

Она осеклась, вспомнив, что о Дымове теперь полагается говорить в прошедшем времени. Глаза сразу же потухли. Она промокнула губы салфеткой, и, когда отняла ее, уголки губ по-детски поехали вниз.

«Сейчас заревет, — с тоской подумал Максимов. — Нет, детей и женщин из дела надо убирать в первую очередь. К черту, встречусь со Злобиным и первым делом потребую спрятать это медноводосое чудо природы куда-нибудь подальше. Должна же прокуратура иметь конспиративные квартиры. Вот пусть и поселит на время. Пока стрельба не утихнет».

Сейчас, холодно и бесстрастно проанализировав ситуацию, он пришел к выводу, что все идет к большой крови. Первая попытка поймать на крючок Карину успехом не увенчалась, и противник — или противники, а Максимов насчитал минимум три заинтересованных группы — посчитает себя вправе использовать крайние меры.

«Атак как мы себя безнаказанно убивать не позволим, то крови будет много», — заключил он.