Олег Маркеев - Таро Люцифера

— Само собой, — кивнул Корсаков.

— С учетом обстоятельств, по двойному тарифу, — добавил участковый.

Корсаков прикинул в уме, что оставшихся в кармане денег хватит даже не тройной тариф. Но решил, что раз в жизни пошла черная полоса, то деньги лучше пока попридержать.

«Завтра может стать еще хуже, чем сегодня. Хотя и сегодня можно уже с чистой совестью вешаться».

— Ладно, на днях отдам. Лишь бы не выселяли.

— Кому вы сдались! — Участковый махнул рукой. — Вот если дом купят, тогда выгоним — деваться некуда.

— Это нам деваться некуда.

Новую дыру найдете. Вас, как тараканов, хоть дустом трави, все одно не вытравишь.

«Не ночевал ты в подъездах, любезный, — угрюмо подумал Корсаков. — Не знаешь, что если нет четырех стен вокруг, то жизнь тебя запинает до смерти. Чувствуешь себя улиткой без скорлупы. Беззащитным слизняком. И как на врата рая молишься на подъездную дверь без кодового замка. То еще сволочное изобретение! И если сподобился в четыре стены заползти и мирок себе надышать и обогреть, то лучше, чтобы вперед ногами из него вытащили. Чем пинком в зад — на улицу».

Федоров допил пиво, негромко отрыгнул в ладонь, вытер губы.

— Во, чуть не забыл! Что это ты в отделении на Белорусском вокзале делал? Капитан Немчинов просил узнать, если тебя встречу.

Корсаков горько усмехнулся. Намек был достаточно прозрачен. Финансовые проблемы явно шли в атаку акульей стаей.

— Да так… Леня Примак из-за границы приехал, погуляли немного.

— О! Уважительная причина, — кивнул Федоров. По долгу службы он знал Леню, потому что часть Лешкиных гастролей проходила на Арбате. — Немчинов говорит, там на вас дело шить решили. Что-то вы на этот раз круто раздухарились, ребята.

— Вы ж его знаете, Сергей Семенович. Леня без приключений пить не может.

— Вот пусть он сотню «зеленью» Немчинову и пришлет. Не обеднеет, падла!

— Ага, он пришлет! — покривился Игорь. — Всегда так. Гуляли вместе, а платить мне.

— С кем поведешься, так тебе и надо, — сверкнул народной мудростью участковый.

Игорь поскреб грудь, где все еще копошилась боль.

— Ладно, придумаю что-нибудь.

Федотов хозяйским взором окинул окрестности, потом перевел взгляд на оставшуюся бутылку. Придвинулся ближе.

— А теперь ты со мной поделись информашкой, Игорек, — понизив голос, произнес он. — Ты с девчонкой этой не спал, я надеюсь?

Корсаков мелко перекрестился.

— Значит, Вадик ее трахнул, — сделал вывод участковый.

— У ребят любовь, — попробовал заступиться Корсаков.

— Ну, любовь или случка, сейчас никто толком не разбирается. Но если папаша заяву на изнасилование накатает — никакая любовь не спасет. — Он посопел и продолжил: — Что-то наша следачка Галя куда-то впопыхах бегала. Не к добру это. Галя — спец по изнасилованиям. Уже четверых упекла. Намек понял?

Игорь задумался, потом покачал головой.

— Нет, на изнасилование он подавать не будет. Огласки побоится. Ему еще дочку замуж выдать надо. Наркоту подбросить может, без вопросов. Или скомандует череп Владику проломить. Самый разумный вариант.

— Во! Соображаешь, — одобрительно кивнул Федоров.

— Не первый год замужем, — пожал плечами Игорь.

— Тогда и о своей черепушке подумай. Умная она у тебя, но не железная.

Федотов наклонился, подхватил последнюю бутылку, ловко сковырнул пробку. Сделал большой глоток и протянул бутылку Корсакову.

— Расклад такой, Игорь. Озабоченного этого я подержу до вечера. На случай заявы от папы. Если начнется бодяга с изнасилованием, ты покатишь свидетелем. Но могут заказать как соучастника. Чтобы кулаками в следующий раз не махал. — Он рыгнул и перевел дух. — Фу, аж изжога началась! Если за сутки никаких заяв на вас не накатают…

— Значит, заказ ушел в другие инстанции, — закончил за него Игорь.

Федотов покачал головой.

— Говорю же, умный! Даже жалко тебя.

Корсаков отвернулся.

— Мой тебе совет, делай отсюда ноги, парень, — прошептал Федотов. — Одного Вадика валить не будут. Ты же можешь ко мне с заявой на пропажу с места жительства прибежать. И готовой версией. А нафига оно им надо? Оно им не надо настолько, что ты пойдешь вторым номером.

Корсаков помолчал. Улыбнулся своим мыслям.

— Знаете, что сказал Столыпин после первого покушения?

— Это тот, что реформы делал? — уточнил Федотов.

— Ну да. Ему предложили поменьше появляться на публике. А он ответил, что, достигнув определенного статуса, позорно бегать от пули.