Дмитрий Колосов - Воин

— Призрак? — пролепетал Ксеркс. В его голосе больше не слышалось прежнего ужаса, лекарство начало оказывать свое воздействие. Размеренно, словно в гипнотическом трансе, царь стал говорить.

— После того как мы с тобой обговорили, что следует сделать с заговорщиками, я отправился к себе в опочивальню. Женщины в эту ночь не интересовали меня, так как в сердце поселилась печаль по злокозненной, но столь прекрасной Таллии. Слуги умастили мое тело и облачили его в ночную рубашку. Затем они оставили меня. Я уснул. Не знаю, как долго продолжался мой сон, но проснулся я от легкого дуновения ветерка, точно кто-то открыл окно.

— Двадцать локтей над землей и двадцать стражников на земле. В окно невозможно залезть, — скороговоркой пробормотал Артабан.

Не обратив никакого внимания на реплику хазарапата, царь продолжал:

— Я открыл глаза. Мерцали свечи. Окно было закрыто. Как и дверь. Но я ощущал чье-то присутствие. Я хотел крикнуть стражу, но в этот миг он предстал передо мной. Это был огромный, огромный человек, облаченный в черный халат и такого же цвета плащ. Лицо его было скрыто маской, выражение которой было пределом безумной жестокости. Не раскрывая рта, ночной гость сказал мне, я помню его речь дословно: «Дерьмовый царек, я слышал, ты опять пытаешься отменить поход на Элладу. Запомни, если завтра же ты не отдашь повеление собирать войско, я приду вновь и отрежу твои свиные яйца». Свиные яйца. Причем здесь свиные яйца? — Ксеркс посмотрел на Артабана, словно сам удивляясь своим словам. — Затем его фигура вспыхнула и растворилась в столбе пламени.

Царь замолк, полусонно оглядел своих слушателей. Артабан прошелся по опочивальне, пристально вглядываясь в пол. Затем он подошел к Дитраву и шепнул:

— Все ясно. Царь переутомился. Здесь нет и следов пламени. Кроме того, ни один человек не смог бы проскользнуть мимо стражи. Так? Ведь вы не спали?

— Стража бодрствовала! — так же шепотом отчеканил бессмертный.

— Верю. Значит царю все пригрезилось. У него был очень трудный день. А значит, все надо забыть…

— А я ничего не видел, — мгновенно смекнув, куда клонит Артабан, сказал Дитрав.

— Молодец! Тебя зовут Дитрав? Я знавал твоего отца. По-моему, из тебя мог бы получиться неплохой сотник бессмертных…

Не слушая благодарностей, слетающих с губ Дитрава, Артабан продолжал:

— Об этом надо забыть и царю. Налей вина!

Свежеиспеченный сотник повиновался и протянул бокал Артабану. Тот бросил в вино щепотку темно-красного порошка.

— Это пыльца лотоса. Она порождает сказочные сны, которые при пробуждении тут же забываются. Наутро царь совершенно не будет помнить, что случилось с ним ночью. Пей, повелитель!

Дитрав уловил в голосе вельможи иронию, смешанную с презрением.

Ксеркс послушно выпил. Руки его бессильно опустились, роняя зазвеневший бокал, и царь повалился на постель. Артабан закинул его ноги на перину, небрежно накинул сверху простыню.

— Пойдем отсюда.

Забрав недопитое вино и шандалы со свечами, они покинули царскую опочивальню. На лестнице, что вела в покои Артабана, хазарапат сказал Дитраву:

— Сейчас ты объявишь сотнику Куррану, что я назначаю тебя на его место. Сам он получит полк в Бактрии. Туда же, на восток должны отправиться все те, кто дежурил ночью в царских покоях. Кочевники вновь подняли голову и я думаю твои бывшие друзья не проживут слишком долго. Ты должен проследить лично, чтобы они отбыли из Парсы еще на рассвете. Я не хочу, чтобы по городу поползли слухи о сумасшествии царя.

— Все будет исполнено в точности! — Сотник поклонился.

— Значит, призрак! — хмыкнул Артабан. И задумчиво тронул пальцами губы. — Здесь можно было бы просто посмеяться над одуревшим от подозрительности царем, но я слышал о некоем существе, которое любит черные одежды и прячет свой лик под ужасной маской.

— Кто это? — чувствуя как холодеет сердце, спросил Дитрав.

— Бог тьмы Ариман!