Дмитрий Колосов - Воин

АФРОДИТА — «золотая», «прекрасноокая», «пенорожденная». Богиня красоты и любви. Ей подвластны все: и люди, и боги, за исключением трех божественных девственниц — Афины, Артемиды и Гестии. Власть Афродиты незрима, но очень сильна и потому это шаловливое, непостоянное, влюбчивое создание пользуется определенным авторитетом у других богов. Кроме того, боги-олимпийцы весьма неравнодушны к ней, и это дает Афродите дополнительную силу. Естественно, Афродита покровительствует влюбленным и карает тех, кто бежит от любви.

ГЕРА — «госпожа», «волоокая». Гера сильна прежде всего тем, что является супругой Зевса. Ревнива, мстительна, умеет ненавидеть. Гера — защитница брака и материнского начала.

ГЕФЕСТ — бог огня и кузнечного дела. Мастер на все руки. Некрасивый и неуклюжий из-за своей хромоты нередко служит мишенью для насмешек остальных богов, но в целом все они относятся к Гефесту хорошо, уважая его за умелые руки и добрый нрав.

ГЕРМЕС — вестник богов, покровитель путников, проводник душ умерших. Вдобавок плут, хитрец, обманщик. Он не имеет никакой зримой власти, но прочие боги осторожничают с ним, так как Гермес знает все их тайны; мало кто из Олимпийцев не пострадал от его лукавых проделок.

ПАН — «понравившийся всем». Козлоподобный урод, своего рода душа Олимпа. Пан покровительствует природе и воинам. Добрый по натуре, он при желании может навести на врагов беспричинный страх.

Вот и все основные божества эллинского пантеона. Присмотритесь, типичная патриархальная семья Золотого века. Боги как боги. Люди как люди. Боги как люди.

Однако эллины идут дальше. Они идентифицируют богов с героями: мифическими или реальными. Спартанцы отождествляли Зевса с Агамемноном, афиняне — Посейдона с Эрехтеем, троянцы — Немесиду с Еленой. Таким образом, боги еще более приближаются к человеку. Меж ними всего шаг, одна ступень. До бога уже можно дотянуться рукой. Одно движение, и ты уподобишься богу. И станешь бессмертным…

Бессмертие! Именно оно заставляло человека стремиться вознестись до бога.

Любая религия дает человеку надежду на жизнь после смерти. Телесную или духоподобную, счастливую или наполненную муками ада. Эллинов после смерти ждала тоска.

Иудаизм, Зороастризм, христианство, ислам — везде есть понятие о двойственной загробной жизни, о рае и аде. (Не говоря уже о индуистах, верующих в переселение душ, или о буддистах, полагающихся на животворящую суть кармы). Местообитание праведных душ именуется по-разному: у иудеев и христиан — рай, зороастрийцев — пара-дайз, мусульман — джанна, но суть одна — там сыто и тепло, там наслаждаешься беседой и покоем, а кое-где даже можно предаться плотским утехам. И не требуется лезть из кожи, чтобы попасть в эту обитель совершенного счастья, не требуется совершать нечто из ряда вон выходящее. Достаточно быть праведником, т. е. точно соблюдать каноны религии.

Для тех, кто нарушают их, существует христианский ад, иудейский шеол, мусульманский джаханнам или огненные пустыни, населенные злобными духами — для зороастрийцев. В это место лучше не попадать. Здесь скверно, хотя, как шутливо заметил Вольтер, в аду приличная компания. Но ада нетрудно избегнуть, если старательно замаливать свои грехи.

Для эллина нет понятия грех, как нет ни рая, ни ада. Все, что у него есть, это Тартар или Аид, или Гадес — со временем у мифографов происходит путаница этих понятий. Это весьма мрачное место; здесь не мучают как в аду, — мучениям подвергаются лишь самые отъявленные мерзавцы и бунтари, которых можно перечесть по пальцам, — но здесь очень тоскливо. Тоска! Тоска нескончаемая и всепоглощающая. И никак не избежать ее. И эллин не имеет надежды на воскрешение в день страшного суда, понятие о котором есть в любой монорелигии, но совершенно отсутствует в МИФОРЕЛИГИИ. А значит напрашивается единственный вывод — эллину не приходится рассчитывать на счастливую загробную жизнь, ему надо спешить насладиться жизнью земной, более того — прожить ее так, чтобы стать великим героем и обрести бессмертие. Это не подвижничество; эллины не знали, что значит жить ради бога, они жили ради жизни.

Данное обстоятельство делало их исключительными жизнелюбами, заставляло жить со вкусом и смыслом, способствовало в конечном счете их АКТИВНОСТИ, невиданной доселе национальной ПОТЕНЦИИ. Безысходность тартара учила их — carpe diem [167] Лови мгновение ( лат. ) . И они ловили.

Сыны Эллады развивали бешеную деятельность, покоряя моря и основывая новые города. Эллин становился корсаром, завоевателем, первопроходцем. Он свершал множество подвигов и все ради того, чтобы прослыть героем и быть допущенным на Олимп. Во всей мировой истории античные эллины были, пожалуй, самым предприимчивым народом. В какой-то мере с ними могли сравниться лишь евреи и испано-португальцы времен американской конкисты. Но первые проявляли подобную активность вынужденно, будучи вытеснены с родной земли завоевателями-иноверцами, вторых толкала за море неуемная жажда золота. Сыны Эллады отправлялись в неизведанное не за желтым металлом и не из желания сохранить веру предков. Они искали случая совершить нечто такое, что будет признано подвигом и позволит им избегнуть неотвратимой смерти путем обретения бессмертия.