Евгений Прошкин - Загон

О том, что на конвертере его называли профессором, Никита Николаевич знал. К прозвищу он относился спокойно: во-первых, он на самом деле был профессором – когда-то, в прошлой жизни, а во-вторых, за годы преподавания в Московском университете он так привык к студенческим кличкам, что считал их нормой. Правда, в университете его звали «академиком», ну так на то оно и понижение. Не околачиваться же «академику» у корыта с фекалиями. «Профессору» – еще куда ни шло…

Приподняв толстый лист фанеры, Никита Николаевич извлек из-под него терминал и забросил весь хлам обратно в шкаф. Бережно устроив чемоданчик на кровати, он утопил маленькую панель замка.

Пару лет назад этому терминалу завидовал весь университет. То, чем обладал Никита Николаевич, сравнивали с ласточкой. Два года назад его терминал легко вскрыл бы любую систему, от банковской до полицейской. Ласточка могла озолотить и разорить, сделать человека счастливым и сломать ему жизнь, а потом уничтожить все следы – еще до того, как сторожевая программа обнаружит вторжение. Но то – раньше.

Однако постаревшая ласточка и теперь кое на что годилась.

Никита Николаевич аккуратно размотал шнур и, выдернув из стенного разъема штекер монитора, подключил терминал к Сети. Затем легонько провел пальцем по откидному экрану – тот засветился и показал лицо диктора. По первой государственной программе шли новости. Профессор посмотрел на часы – половина двенадцатого. Скоро можно будет начинать.

Обещания наставника увеличить ИС – это, конечно, полная чушь. Андрей зря надеется. Прибора, повышающего интеллект-статус, не существует. Белкин – славный малый, но безнадежно тупой, и в жизни ему ничего не светит. И его наставник, вернее, человек, изображающий наставника, скоро это поймет.

Их – псевдонаставника и того, кто за ним стоит, – ожидает разочарование. Сейчас они убедятся, что Андрей – это ложный след. Он настоящий чер, стопроцентный мусор, генетический брак. Природа не то чтобы уж очень сильно на нем отдохнула, но и не перетрудилась. Не самые политкорректные студенты называли таких людей «дважды два»: две руки, две ноги, а остальное ни к чему. И все же в Белкине что-то нашли.

Никита Николаевич скривил губы и по-стариковски сам себе хмыкнул. Посмотрим, посмотрим…

Наставник сказал Андрею, что придет в двенадцать. Он, естественно, не опоздает. Белкин, бедолага, размечтается, планов настроит… Жалко дурачка. Ну, добавят несколько баллов – мол, сеанс подействовал. Какой у него ИС? Восемьдесят, примерно. Будет восемьдесят пять. Что изменится? Ничего. Тот же бак, те же вентили – в лучшем случае. А в худшем?..

Профессор покачал головой и, придвинув кресло ближе к стене, снова тронул экран – новости кончились, пошла реклама.

…Нет, худшего случая у Белкина быть не должно. Андрей, безусловно, обычный чер. Зауряднейший. Такие, как он, сюрпризов не преподносят. Его ведь еще на первом контроле опустили. Контроль-два – другое дело, но контроль-один проходит, как правило, честно.

У пятилетнего ребенка устанавливают тип личности и уровень интеллекта. Некоторые, с выраженными способностями, направляются в специализированные школы. Этим детям уже повезло: государство даст им превосходное образование и будет полностью обеспечивать до двадцати лет – при условии, что они не решат сменить профессию.

Еще одна часть, также немногочисленная, аналогично вундеркиндам поступает в особые школы, правда, совсем иные. Они получают минимальный объем знаний, ровно столько, сколько необходимо для примитивного быта: чтение, письмо и арифметика. Юридически они обычные дети, фактически – уже черы. Каждый из них имеет либо скверную наследственность, либо неустранимые пороки в развитии. Чаще бывает все вместе: потомственные алкоголики рожают таких же потомственных алкоголиков и навязывают им извращенные поведенческие нормы.

Остальные, пройдя контроль-один, надолго забывают о мягком обруче, который им надевали на лоб.

Надолго – до двенадцати лет, пока тестирование не повторяется. К этому возрасту окончательно формируется мотивационная база, иначе говоря – личность. Цель у контроля-два та же: определить склонности и рассортировать. Подросткам достается либо направление в профессионально ориентированные лицеи, либо сразу – лимитная карта и бесплатная квартира на окраине. Таких при втором контроле оказывается около десяти процентов. Это не полные кретины, хотя от последних их порой отличает лишь более качественное образование.