Евгений Прошкин - Загон

– Я из ума не выжил!! – Профессор капризно тюкнул кулачком по колену и, поднявшись, подошел к креслу. – И ты меня не жалей!

– Да я ничего, Никита Ник…

– И не смотри на меня так! Я что, не понимаю? Смотрит он на меня!.. На работе обсуждаете небось? «Бедный профессор! Статус у него упал!» А я не против. Ниже статус – крепче сон. Кто не в меру высовывается, с тем происшествия разные случаются. Подоконники сами собой намыливаются, товарищи попадаются вспыльчивые, с ножницами и колотушками…

– С какими колотушками, Никита Николаевич? – опешил Андрей.

– Которыми по башке лупят. Все! – отрезал он. – Разболтался я.

«Вот уж правда, – подумал Андрей. – Старик-то не просто опустился – натурально, спятил. Сначала в черы записали, а теперь он и среди черов почти ноль. Есть от чего свихнуться».

Андрей пожевал губами, нерешительно погладил грубую обивку кресла и, проклиная себя за длинный язык, сказал:

– Я вам помогу, Никита Николаевич. Про статус – это не шутка была. Его на самом деле можно повысить. Ученые специальный приборчик изобрели, но он пока под секретом. Я тут с одним хорошим человеком познакомился…

– Та-ак, – протянул профессор. – И когда ты с ним познакомился?

– Сегодня. Он после полиции пришел. Да вы не волнуйтесь, это мой новый наставник.

– У тебя еще и наставник поменялся? – спросил он, сузив глаза.

– Его Эльза привела. Ну, Эльза Васильевна, моя старая… то есть она не старая, конечно…

– Ближе к делу!

– Наставник хороший, он мне ИС поднять обещал, – волнуясь, затараторил Андрей. – Насколько – неизвестно, как уж получится. Меньше-то не будет. Но это тайна!

– Тайна, хорошо. Что еще он тебе обещал?

– А этого мало?! Или вы не верите?

– Почему же?.. – грустно сказал профессор. – Придет добрый дяденька, обмотает тебе голову проводами, и ты станешь умнее. Обычное дело. Кстати, когда он придет?

– В четверг. В двенадцать часов.

Андрей уже каялся, что проболтался. Не стоило все-таки рассказывать безумному старикану про «экспериментальную модель». Ведь просил же его Сергей Сергеевич! А он как дырявый мешок. Такой большой секрет – и такому больному человеку.

– Послезавтра, в двенадцать, – повторил профессор как бы для себя. – Чаю попьешь?

– Я дома уж напился. Так что с приборчиком, Никита Николаевич? Рискнете?

– Спасибо за заботу, Андрюшенька. Не переживай, я в полном порядке. На конвертере – всем привет и так далее… Ну, ты молодой, тебе со мной неинтересно. Проведал, и ступай.

– Ага… пойду.

– Иди, Андрюша, иди.

Никита Николаевич довел его до двери и подтолкнул ногой ботинки.

– Про новые знакомства… – молвил Андрей. – Мне что ж, ни с кем не знакомиться?

– Знакомься, если хочешь, – ответил профессор, и Андрею почему-то стало не по себе. – Четверг, да? ровно в двенадцать?

– Ровно, – кивнул он, выходя в коридор.

Андрей редко о чем-то сожалел, но сегодня ему казалось, что он ошибся по-крупному. Да, про экспериментальную модель надо было молчать, а то как с психом свяжешься… И зачем, спрашивается, таскался?

Преодолев последние ступени надземного перехода, Андрей остановился возле стеклянной стенки и посмотрел на шоссе. Внизу проносились яркие, как игрушки, автомобили: полосатые «под зебру», пятнистые «под леопарда» и вовсе неописуемых расцветок. В город и из города машин ехало примерно поровну. Строго говоря, там, где стоял Андрей, тоже была Москва – юридически, географически и как угодно, однако городом в окраинных районах называли только центр. Город – это место, где живут люди, владеющие личным транспортом. Место, где живут люди без транспорта, – это блок. В блоке живут черы.

Послезавтра, подумал Андрей. Подумал – и почувствовал что-то щемящее, похожее на неуловимую вибрацию.

Он представил, как внутри, в голове или в животе – неважно, заводится некий моторчик. Скоро моторчик закрутится и понесет его в центр. Пусть медленно. Лишь бы вырваться из блока. Послезавтра…

***

– Выкобениваешься, Царапин?

Вопрос прозвучал так близко, что Илья вначале принял его за реплику героя из сериала.

– Вы чего, овчарки лишайные, мозгами попутались?! – прошипел он. – Только недавно вызывали, и опять… Ни минуты покоя!

Затем выключил монитор и, придавив микрокнопку в часах, сказал:

– На связи… Не выкобениваюсь я. Лежу, никому – не мешаю. Телик смотрю.

– Телемонитор надо было обычный брать, как у всех соседей, а ты самый модный хапнул. Хуже ребенка!

Голос звенел в районе левого уха и резонансом разносился по всему черепу.