Роберт Шекли: Игра агента X

Баррикады находились на расстоянии примерно десяти футов от нас. Я выстрелил в ближайший стол, за которым скрывались наши противники. На таком расстоянии десятимиллиметровая пуля прошила столешницу насквозь, и стол передстал двигаться. Они начали стрелять по другому флангу. Я спрятался за спинку и бросил пистолет Гвеши.

— Один выстрел, — прошептал я.

Он высунулся и выстрелил. Баррикада на его стороне тоже перестала двигаться. Он передал пистолет обратно. Мне пришла в голову мысль.

— Снова с вашей стороны, Гвеши! Стреляйте, стреляйте! — крикнул я и изготовился к стрельбе.

На этом расстоянии было хорошо видно людей, лежавших ничком за столами. Я выстрелил три раза, услышал, как один из них вскрикнул от боли, и быстро нырнул обратно за диван.

Баррикады перестали двигаться. Люди Форстера вновь шепотом совещались.

— На этот раз они пойдут на штурм, — сказал Кариновски.

— Может и нет, — возразил Гвеши. — Они побоятся, это слишком опасно.

— Другого выбора у них нет, — сказал Кариновски. — Если все останется так, как есть, то им не миновать ареста. А коли так, то они должны, по-моему, рискнуть.

— Я думаю, что вы правы, — сказал я Кариновски, — и полагаю, нам лучше начать первыми. — Я передал ему оружие.

— Вперед, Гвеши.

Я отполз чуть назад, к камину. Гвеши полз за мной, в его взгляде читалось большое сомнение. Я снял пиджак, намотал его на руку и подождал, пока Гвеши сделал то же самое. Затем я начал вытаскивать поленья из огня. Мы обжигались, но не прекращали своей работы. Кариновски обменивался одиночными выстрелами с людьми за баррикадами.

Вскоре перед нами было штук двенадцать полыхающих факелов.

— Ну, так, — сказал я. — Попытайтесь попасть в драпировки. — Мы пригнулись и начали швырять горящие поленья внутрь комнаты. Кариновски перешел на беглый огонь.

Драпировки и шторы стали тлеть, и люди Форстера быстро отодвинули свои баррикады. Они сорвали занавеси с окна и начали затаптывать огонь.

Именно этого я и ожидал. Я схватил каминные щипцы, вскочил на ноги, как копьеметатель, выскакивающий из-за своей засады, и швырнул их в окно. Щипцы попали в центр окна, стекло разбилось вдребезги, и мы почувствовали на лицах дыхание холодного горного ветра. Огонь его тоже почувствовал: ковер начал шипеть и потрескивать, а тлеющие занавески быстро начали заниматься огнем.

Мы продолжали швырять поленья и угли, тем временем Кариновски подстрелил одного охранника и заставил укрыться всех остальных. Мебель, покрытая толстым слоем лака, загорелась; пламя начало бушевать вовсю. Люди Форстера оказались в исключительно трудном положении. Невозможно тушить огонь в разгар сражения, как и невозможно вести перестрелку, когда кругом бушует пламя.

Два человека бросились к двери; Кариновски ранил одного и уложил второго. В это время третий попытался улизнуть через разбитое окно. К несчастью для него, он подпрыгнул недостаточно высоко и повис на подоконнике, жутко вскрикивая, пронизанный острыми кусками стекла. Волосы его начали дымиться. Кариновски разрядил в него оставшиеся патроны. Пора было выходить. Давно пора, между прочим. Кариновски совсем обессилел. Он дошел до середины комнаты и упал. Я попытался было поднять его, но не смог. Моя левая рука висела как плеть. Только тогда я обнаружил, что во время перестрелки мне прострелили кисть.

Гвеши взвалил Кариновски на плечи, и мы снова направились к двери. Комната уже была полна дыма, и мы наткнулись на стену. Мы наощупь пытались найти дорогу, и я был полон абсурдной уверенности, что мы непременно забредем в стенной шкаф. Я все время твердил Гвеши, что нам обязательно нужно найти именно входную дверь. Мы продолжали двигаться, и у меня было такое чувство, как будто мы уже три раза обошли эту комнату.

Затем моя левая нога подкосилась, я упал и понял, что больше никогда на ноги не поднимусь. Гвеши остановился, а я закричал на него:

— Идите дальше!

Но он остановился, встал на колени, положил Кариновски рядом со мной.

Это был чертовски холодный огонь. И, кроме того, очень мокрый. Я размышлял над этим некоторое время. Затем открыл глаза и посмотрел вокруг. Я лежал на мокрой траве. Домик в пятидесяти футах от меня весело горел. Я хотел спросить у Гвеши, каким образом мы оттуда выбрались и жив ли Кариновски. Но сил у меня не было.

Через несколько минут, как мне показалось, нас окружила толпа жителей деревни. Среди них был один полицейских, выглядевший весьма смущенно, и несколько американцев. Я узнал своего старого друга Джорджа. И моего нового приятеля полковника Бейкера.