Роберт Шекли - Игра агента X

Все время, что он говорил, Йенсен неотрывно смотрел мне в глаза, очевидно, следя за моей реакцией: наблюдаются ли расширение зрачков, подергивание мускулов лица, высохшие губы, ярко выраженный тремор пальцев.

— Вы хотите что-нибудь сказать о Кариновски? — осведомился он.

— Я не представляю, где он может быть.

— Хорошо, — сказал Йенсен, — тогда начнем.

Он неторопливо вытащил из кармана резиновые перчатки, надел их. Повернулся и стал внимательно рассматривать орудия пыток, развешанные на стенах. Выбрал, наконец, огромные клещи, футов пяти длиной, ржавые несуразные клещи черного цвета. Они бы, наверно, идеально подошли для кастрации быков. Йенсен взялся за ручки, пару раз щелкнул для пробы. Они слегка поскрипывали, однако зев захлопнулся плотно и надежно.

Он потихоньку стал приближаться ко мне, держа перед собой эти огромные кусачки. Я прилип спиной к стене, все ещё не веря в реальность происходящего. Клещи раззявили свои челюсти, подобно отвратительной квадратной пасти морской черепахи. Они медленно приближались к моему лицу три дюйма, потом два — я пытался вжаться в каменную стену затылком, но железные челюсти неумолимо надвигались на меня. Спасения не было. Я попытался было закричать, но мои голосовые связки не могли издать и звука. Я испытывал такой нечеловеческий ужас, что даже сознания не мог потерять.

Тут я услышал, как кто-то начал колотить в дверь. Чей-то голос орал: «Я поймал его! Я поймал Кариновски! Беппо, помоги!»

Беппо вскочил и бросился к двери. Открыв её, поднялся на две ступени вверх и громко выругался. Потом повернулся и вошел обратно с недовольным выражением на лице. В ту же секунду я понял, что кто-то всадил ему в грудь нож — по самую рукоятку.

За мощными дверями, в коридоре, слышался глухой треск пистолетных выстрелов. Мой спаситель, кажется, был весьма занят.

Беппо пытался вытащить нож, и это ему почти удалось, но он повалился на пол, подминая под себя доктора Йенсена. Тот отпрянул, все ещё держа в руках свое страшное орудие — несколько неосторожно с его стороны. Мне удалось ухватиться за клещи и резко дернуть — Йенсен потерял равновесие и выпустил клещи из рук. Как только они оказались в моих руках, я стукнул его по ногам, и Йенсен свалился на пол. Протянув обе руки, я ухватил его за фартук и потащил к себе. Он вырывался, что-то кричал — фартук затрещал, Йенсен силился уползти от меня.

Я ухватился за ручки клещей, раскрылись стальные челюсти, и я сделал выпад, какой только смог. Левую руку Йенсена чуть повыше локтя схватили мертвой хваткой два черных полукольца.

Из его горла вырвался не то свист, не то хрип — он даже закричать по-человечески не мог. Он завертелся вокруг сомнкушейся железной пасти, как рыба на крючке, пытаясь свободной рукой разжать мертвую хватку стали. Я чуть сильнее сжал рукоятки — его лицо сначала пожелтело, потом посерело. Глаза вовсе вылезли из орбит, из полуоткрытого рта на подбородок потекли слюни.

— Давай ключ, — заорал я. — Давай ключ от наручников, или сейчас от твоей руки только мокрое место останется.

Конечно, все это сильно смахивало на дешевую мелодраму, но я пытался найти к нему психологически правильный подход.

Он вытащил из нагрудного кармана ключ и протянул его мне. Я было потянулся за ним, но вовремя вспомнил, что нас все ещё разделяют несколько футов ржавого металла. Я дернул клещи на себя, отпустил ручки и схватил Йенсена за глотку.

— Отпирай замок, — скомандовал я.

Он снял наручники, потом размотал цепь, висевшую на мне. Я был свободен: размахнувшись, я ударил его свободным концом цепи чуть пониже уха — он тяжело осел на пол и больше не шевелился.

Я перешагнул через труп Беппо и по винтовой лестнице поднялся в коридор. Было темно, как в преисподней; в коридоре никого не было. Мне показалось, что откуда-то слева раздались шаги — я бросился направо и припустил, что было мочи.

Я бежал по бесконечным коридорам с мраморными полами, а эхо моих шагов гулко отражалось от высоких потолков. Я пробегал мимо нескончаемой вереницы узких средневековых окон, забранных современными металлическими решетками, и мне казалось, что я бегу по кругу. В боку у меня кололо, правую руку сводило судорогой, но я не останавливался. Обнаружив незапертую деревянную дверь, распахнул её и оказался в плотной пелене тумана и влажного соленого воздуха, на скользких плитах мостовой. Я вырвался на свободу.

Передо мной лежала узкая улочка, справа тускло поблескивал застоявшейся водой канал. Слева темнел вход в какой-то переулок, вдалеке лениво желтел светлым пятном уличный фонарь. Я не мог понять, где нахожусь. Хотя я не мог уйти от площади Святого Марка и Рива дельи Скьявони дальше, чем на несколько кварталов, я так и не мог сообразить, в какую же сторону нужно идти. Повернув направо, пошел, ориентируясь по уличным фонарям.