Робертсон Дэвис - Мантикора (Дептфордская трилогия - 2)

- Что же вы тогда называете своей болезнью?

- Знал бы - сказал. Но вообще-то я наделся что это вы мне скажете.

- Такое определение на настоящем этапе вряд ли нам поможет. Давайте назовем ваше состояние стрессом, который последовал за смертью вашего отца. Хотите, поговорим об этом?

- А разве начинают обычно не с детства? Не хотите услышать, как меня приучали к горшку?

- Я хочу услышать о ваших сегодняшних проблемах. Давайте начнем с того момента, когда вы узнали о смерти отца.

- Это случилось около трех часов ночи в прошлом ноябре, четвертого числа. Меня разбудила моя экономка - сказала, что звонят из полиции. Это был один мой знакомый инспектор, он сказал, что я должен немедленно приехать в порт, мол, там произошел несчастный случай с машиной моего отца. Он не хотел подробно распространяться, а я не хотел говорить ничего такого, что дало бы пищу для любопытства экономке, которая вертелась поблизости, ушки на макушке, поэтому я вызвал такси и поехал в гавань. У причалов, казалось, царила полная неразбериха, на самом же деле там был порядок, какой только допускала ситуация. Там был ныряльщик с аквалангом, который первым добрался до автомобиля, пожарная служба пригнала грузовик с краном, который как раз поднимал из воды машину, плюс еще стояли полицейские машины и грузовик с прожекторами. Я нашел инспектора, и он сказал мне, что это определенно автомобиль моего отца, а на месте водителя обнаружено тело. Насколько они могли судить, машина съехала с пирса в воду на скорости около сорока миль в час - она еще преодолела некоторое расстояние, прежде чем затонуть. Сторож поднял тревогу сразу же, как только услыхал всплеск, но к тому времени, когда прибыла полиция, точно определить, где находится машина, было затруднительно, а потом около двух часов ушло на водолазные работы, на вызов крана, на то, чтобы зацепить тросом переднюю часть рамы, а потому номерной знак они увидели всего за несколько минут до того, как позвонили мне. В полиции хорошо знали эту машину: у отца был короткий, хорошо запоминающийся номер.

Это была одна из тех кошмарных ситуаций, когда надеешься... ну, на чудо, а здравый смысл говорит, что чудес не бывает. Никто, кроме моего отца, не водил эту машину. Наконец они вытащили ее на причал - грязную, с нее струями стекала вода. Двое пожарных медленно открыли дверь, сдерживая напор воды изнутри, потому что полицейские не хотели, чтобы оттуда вымыло какие-нибудь важные улики. Но вода быстро схлынула, и я увидел его за рулем.

Я думаю, больше всего меня поразила эта жуткая грязь. Отец всегда отличался элегантностью. А теперь он с ног до головы был облеплен тиной, мазутом и всякой портовой дрянью, но глаза у него были широко распахнуты, а руки держали баранку. Пожарные попытались вытащить его, но тут-то и обнаружилось, что он вцепился в руль просто мертвой хваткой и никаким обычным способом ее не разомкнуть. Вы, вероятно, знаете, что такое чрезвычайные происшествия - в подобных ситуациях делают вещи, до которых в обычной жизни ни за что не додумаешься. Наконец они отцепили его руки от баранки - потом, правда, выяснилось, что при этом ему поломали чуть ли не все пальцы. Я не виню пожарных - они сделали то, что нужно было сделать. Его положили на брезент, а потом все расступились, и я понял: они ждут, как я поступлю. Я встал рядом с ним на колени, отер платком его лицо и тут увидел, что у него что-то не так со ртом. Помочь мне подошел полицейский врач, и когда челюсти отца наконец разомкнули, там обнаружился камень, который я вам показывал. Тот самый камень, который вы сами себе положили в рот, потому что усомнились в моих словах.

- Извините, если вас это шокировало. Но пациенты иногда рассказывают такие невероятные истории... Продолжайте, пожалуйста.

- Я знаю полицейские правила. Полиция проявила ко мне максимум сочувствия, но они должны были увезти тело в морг, составить отчет и проделать всю рутинную работу, которая положена даже после самых странных происшествий. Они нарушили правила, позволив мне взять камень, хотя он и был вещественной уликой. Наверное, они не сомневались, что если возникнет необходимость, то я им этот камень верну. Но при этом какой-то репортер заметил, что я взял камень, или выудил эту информацию у доктора, а потому в новостях из этого камня раздули бог весть что. Но они, как и я, просто делали свою работу, вот только у меня помощников совсем не было.

А потому я сделал то, что должен был сделать. Я немедленно отправился в дом отца, разбудил Денизу (это моя мачеха) и сказал ей, что случилось. Не знаю, чего я ожидал. Наверное, истерики. Но она восприняла это известие с ледяным самообладанием, за что я был ей благодарен, потому что если бы она не сдержалась, то и я бы так или иначе потерял контроль над собой. "Мое место там", - сказала она. Но я знал, что полиция должна сейчас проводить экспертизу, и попытался убедить ее дождаться утра. Ни малейшего шанса. Она поедет туда, и немедленно. Я не хотел, чтобы она садилась за руль, а сам я уже несколько лет не водил машину, это означало, что нужно будить шофера и что-то ему объяснять. Ах, эти добрые старые времена, - вот только были ли они? - когда можно было сказать слуге, что нужно сделать то-то и то-то, не вдаваясь в объяснения! Но вот наконец мы оказались в центральном полицейском участке и в морге, а там произошла еще одна задержка, потому что полиция, щадя чувства вдовы, не допускала ее к телу, пока доктор не закончил свою работу и отца худо-бедно не привели в порядок. Потому, когда мы его увидели, он был похож на какого-то пьянчужку, угодившего под ливень, промокшего до нитки. Вот тут-то самообладание изменило ей, а для меня это было хуже некуда, потому что, если хотите знать, я терпеть не могу эту женщину, и как-то поддерживать ее, утешать, говорить всякие слова было для меня сущей пыткой. Тогда-то я в полной мере и осознал весь ужас случившегося. Полицейский доктор и все остальные, кто мог бы протянуть мне руку помощи, были чересчур тактичны и не решались вмешаться. Все дело, доктор фон Галлер, опять же в богатстве: даже ваше горе воспринимается совершенно иначе и никому не приходит в голову осушить ваши золотые слезы. Спустя какое-то время я отвез ее домой и вызвал Нетти, чтобы присматривала за ней.