Марианна Алферова: Салон для робота

— Не говори так, Деш, — попросила Энн-Мари.

— Хорошо, я буду молчать, молчать и пить, — Деш скривил губы и оттолкнул бокал от себя. Тот скользнул по полированной поверхности стола и замер у самого края подле белой руки Энн-Мари. — Пей, — приказал Деш, — пусть все будут пьяны и забудут, что они — пауки и вся жизнь уходит на выдавливание ядовитой паутины в которой они сами путаются, как мухи…

Энн-Мари взяла бокал и покорно выпила все до дна, как воду — маленькими глотками.

— А я рву паутину. Всю жизнь, — продолжал Деш. — Я нарушаю нелепые законы. Я модернизирую роботов, что запрещено. Я снимаю пошаговый контроль, что запрещено. Я покупаю роботов, идущих на ликвидацию, что запрещено. Я возвращаю их к жизни, что запрещено. Я продаю их, что запрещено. Я придаю им человеческий облик, что запрещено вдвойне…

— Вы модернизировали меня не только снаружи? — Гранд ощутил противное жжение внутри — это значило, что мозг перешел на форсированный режим работы. — Зачем?

— Хочу быть среди людей, — отвечал Деш и самодовольно хмыкнул.

— Меня уничтожат!

— Тебя и так хотели уничтожить, — заметила Энн-Мари.

— Тогда — иначе, а теперь нарушен закон…

— Мой закон тоже все нарушают, — Деш провел рукой по лицу, — и потому плевал я на все дурацкие человечьи бумажки…

— Что это значит — твой закон? — спросил Гранд. — Он касается роботов?

— Нет, людей… Все очень просто: «Человек не может причинить вред роботу. Человек должен обеспечить наиболее полноценное функционирование робота…»

Гранд улыбнулся и сам удивился тому, что умеет улыбаться.

— Люди никогда не примут этот закон, — проговорил он, испытывая благодарность к Дешу за невозможную, утопичную декларацию о правах роботов, которую должны признать люди.

— Тем хуже человеку… — задумчиво пробормотал Деш и вновь наполнил бокалы себе и Энн-Мари.

Гранд погладил пузатую темную бутыль рукою в белой тактильной перчатке.

— Ты тоже хочешь выпить? — поинтересовался Деш.

Нет, он не хотел пить вина, он только хотел, чтобы мир вокруг стал миром Деша, подчиненный его закону, с лицом прекрасным, как лицо Энн-Мари. Он понимал, что такое красота! Это знание пришло, как вспышка, и все наполнилось этим словом. Все в мире разделилось на прекрасное и безобразное этой вспышкой. То, что было красиво, напоминало бесконечный и стройный алгоритм, а остальное причиняло ноющую боль, как будто к новым тактильным перчаткам прикасалось что-то грубое. И Гранд почувствовал еще, что за одно это знание он готов умереть за Деша, но не потому, что так положено каким-то законом…

Гранд сидел в кресле и смотрел на экран. Все было залито мягким голубоватым светом вокруг. На экране уже несколько минут то появляясь, то исчезая мигала ярко-зеленая строчка:

"Сектор 7, этаж 7 «Б», заказ на ликвидацию человека, основание: личное заявление. Заказ не принят".

Это был пока первый и единственный заказ, сделанный на сегодня в салоне. Деш подключился к компьютеру салона, опять же, разумеется, незаконно.

Человек просит о собственной ликвидации. Что это значит? У Гранда противно задрожало внутри. Он коснулся чего-то, что было не менее, страшно, чем сама ликвидация. Человек попросил… сам… себя…

— По-моему это шутка, — заметила Энн-Мари, подойдя сзади и скользнув взглядом по экрану.

— У тебя нет аналогичной информации?

— Что? — не поняла Энн-Мари.

— Известны ли тебе случаи самоликвидации?

— А, самоубийства… — Энн-Мари послушно кивнула. — Ну, конечно. Только для этого совершенно не обязательно проситься в салон. Открыл окошко, влез на подоконник и сиганул вниз. Я сама собиралась… однажды… — она сообщила об этом так легко, будто это была незначительная и досадная мелочь и даже подмигнула Гранду.

— Когда люди делают это? — Гранд смотрел на экран, где появлялась и исчезала строчка. «Седьмой сектор, седьмой сектор…»

— Когда? Да когда все осточертеет так, что выть охота… Тогда это легко… Нет, не легко конечно. Тошно, если представить тело свое внизу на тротуаре и башка вдрызг… — Энн-Мари передернула плечами. — Но многие не представляют и тогда…

— А разве людям мы не помогаем? — спросил Гранд.

Энн-Мари растерялась. Глаза ее, темные и блестящие, будто покрытые лаком, округлились и помутнели. Она беспомощно повернулась к экрану, еще раз прочла возникшую зеленую строку, подождала, пока та исчезнет и вновь появится, вновь прочла ее и даже повторила вслух… Будто невзначай — от него, Гранда! — она нажала кнопку информатора и попыталась связаться с Дешем, но ответа не было.