Виктор Сапарин - Поющие пески

— Пойдем послушаем, — сказал он, — начинается митинг.

И друзья, обнявшись, зашагали к людям, тесно сгрудившимся вокруг вышки. Ястребов, посмеиваясь, шел за ними.

Высокий человек с седыми волосами говорил о дерзости и пытливости, присущих советским людям, о их настойчивости и упорстве, о других качествах, воспитываемых в них партией, всей нашей жизнью.

И Павлик не думал уже в этот миг о себе, о капельке своих усилий, вложенных в это открытие, что праздновалось сейчас здесь, в пустыне, под ослепительным солнцем, сиявшим с синего неба. Он думал о том, какая прекрасная уже сейчас и обещающая еще больше впереди ему и его сверстникам, всем советским людям, великолепная эта жизнь, наша советская жизнь.

— Ты что? — спросила Галя.

— Нет, так просто, — ответил Павлик, скрывая влажный блеск глаз: — светло очень.

Моторы самолета ревели и, разрывая горячий воздух пустыни, несли Павлика к небу.

Вот промелькнуло, повернувшись, как часовая стрелка, овальное озеро в пустыне, пронеслись белые здания городка, расцветшего, как хризантема, в зелени садов, прошли по горизонту караваном здания комбината, потянулись пески…

Но пески не дикие, нетронутые, тысячи лет одиноко лежащие в пустыне. Знакомые, обжитые, осваиваемые пески!

Как иглы, воткнутые в песчаное тело, возникали тут и там буровые вышки. Прямая полоса легла сквозь холмы и гряды песка — шоссе, от него отходили ответвления.

В стороне виднелось поле с гигантскими подсолнечниками. Все они повернули свои серебристые головы вслед самолету, словно провожая Павлика, летевшего навстречу солнцу.

А еще дальше сверкало озеро, наполненное солнечными лучами, исполинское зеркало, сооруженное в пустыне. Павлик подумал, что «зайчик» от него, вероятно, заметен даже с Луны.

Мачты электропередач несли на своих плечах провода, по которым бежал ток от мощных гелиостанций.

И вдруг показалось как бы зеленое облако низко над землей. Самолет подлетал к зеленой зоне — обжитым районам пустыни. И здесь за время отсутствия Павлика произошли тысячи мелких изменений — каждый год и каждый день раздвигались границы оазисов.

Сверху были видны посаженные рядами и вразброс деревья, арбузные бахчи, молодые виноградники, огромные хлопковые поля, сады с проблескивающей сквозь ветви серебристой паутинкой воды, новые леса, еще низкорослые, но на такой огромной территории, что конца ее нельзя было различить с летящего самолета. Впрочем, их и сажали, или, вернее, сеяли, тоже с самолета.

Легкий звон стоял в ушах юноши. Может быть, это неистовый свист винтов доходил сквозь стенки кабины, но Павлику казалось, что это поют, звенят пески пустыни…