Георг Смит: ДИКИЙ ВОЛК(Сборник НФ)

Пегги О’Ши была моей любимой маникюршей. И это не потому, что она выполняла свою работу лучше других девушек, и не потому, что в этой части Лондона она имела самые великолепные ноги и носила самые короткие юбки. Делать у нее маникюр — не было тратой времени, а наоборот — сидеть здесь, в ее крохотном алькове в парикмахерской Анджело — значило получать истинно эстетическое наслаждение. Все, что я мог делать, это откинуться на спинку кресла, склонившись немного в сторону, и созерцать такой вид, который мог бы убить человека со слабым сердцем.

Это зрелище превосходило любое шоу в Голливуде и оправдывало то, что я теряю час или около того, отрывая этот час от работы в книжной лавке. В тот день, когда началось это странное дело, Пегги была необычно возбуждена, а мое сердце стучало так, что я едва мог удержать свои руки в ее руках.

— Ух! — шумно выдохнул я.

— В чем дело, мистер Дженюэр? — девушка удивленно посмотрела на меня. — Что-нибудь не так?

Впервые с тех пор, как я узнал Пегги, я заметил, что у нее черные волосы и глаза голубые, как озера Эрина. Я редко отрывал глаза от ее спектакля, и был весьма удивлен тем, что и остальное тоже приятно для обозрения.

— Что-нибудь не так, мистер Дженюэр? — повторила она. Возможно, она заметила капли пота у меня на лбу, и я был уверен, что она почувствовала дрожь моих рук.

— Нет, ничего, — сказал я, — только внезапная короткая боль в моем либидо.

— В чем? — Ум Пегги не был таким совершенным, как тело.

— Либидо. Это нечто, о чем говорил Фрейд.

Она наклонила голову.

— Я не знаю никакого мистера Фрейда. Он здесь подстригается?

— Нет, не думаю, — сказал я, скрывая улыбку. — Полагаю, что он носит длинные волосы.

— О, это, наверное, один из этих битников или хиппи, — заметила она, возвращаясь к моим ногтям.

— Да, что-то вроде этого, — согласился я. На полпути к ее бедру было небольшое пятно, которое выглядело, как ямочка. Это было неподходящее место для ямочки, и, казалось, она подмигивает мне и говорит о том, как приятно было бы дотронуться до нее. Но это было невозможным.

Пегги была девушкой типа «смотри-но-не-трогай». Спектакль, который она показывала, был не случаен, но он предлагался только как зрелище, Я понял это в первый же раз, когда оказался с ней за занавеской. Я позволил руке игриво опуститься на круглое колено Пегги, и тут же остроконечные ножницы больно укололи меня под ноготь другой руки.

— Когда же мы соберемся на прогулку, о которой говорили, Пегги? — спросил я.

— Не знаю, мистер Дженюэр. Мы не так уж хорошо знакомы и вы знаете, как относится к этому мой старик. Он считает, что я могу выходить на улицу только с приятными молодыми людьми — ирландцами, а я даже не знаю вашей национальности. Дженюэр отнюдь не звучит как ирландское имя.

— Нет, конечно, но я могу сменить его на О’Дженюэр, если ты считаешь, что это может помочь.

На некоторое время она серьезно задумалась, потом покачала своими черными локонами.

— Нет, не думаю, что ему понравится это. Звучит как ольстерское имя, когда вы ставите «О» перед ним, а он думает, что Дьявол родился и вырос в Ольстере. И если он подумает, что вы оттуда, то будет считать вас одним из демонов.

— Возможно, он ближе к правде, чем ты думаешь. А не можешь ли ты сказать ему, что собираешься на прогулку с подругой?

Пегги была шокирована.

— Я не могу сделать этого, мистер Дженюэр, ведь это ложь.

Я печально покивал головой. Позор, что столько добродетели и наивности заключено в тело, созданное для любви. Я считал своим долгом освободить его от этих ненатуральных уз, но временами сомневался, что когда-нибудь добьюсь успеха.

— И к тому же, как мы можем куда-нибудь пойти? — сказала она. — Ведь у вас даже нет машины. Как может человек, который хорошо одевается и имеет выгодное дело, обходиться без машины?

Мне не понравился такой оборот беседы. Я не любил говорить о машинах или о чем-нибудь механическом. Это было одной из причин, почему я ходил в парикмахерскую к Анджело. Для моих волос он никогда не использовал ничего, кроме старинных ножниц. Ни электрических машинок, ни прочих приспособлений…