Сергей Лукьяненко - Черновик

— Тогда мне и впрямь только в церковь осталось пойти, — сказал я.

— Подожди. Знаю я, к кому пойдем.

Я вопросительно посмотрел на Котю.

— К Дмитрию Мельникову. А? Хорошо я придумал?

— А ты что, с ним знаком? — удивился я.

— О! И тебя склероз коснулся, — захихикал Котя. — Знаком. Не то чтобы очень, но Мельников — мужик внятный, компанейский. Только надо будет с коньяком прийти.

Дмитрий Мельников был человеком редкой профессии. Вот уже лет двадцать он работал писателем-фантастом и, видимо, на этом поприще преуспевал. Во всяком случае, жил знаток инопланетных чудовищ и отечественных вампиров в новом высотном доме на Кутузовском, с чистым подъездом и бравым дедком-вахтером, судя по выправке и въедливому взгляду, служившим раньше охранником в лагерях.

Квартиру Мельников имел огромную и богато обставленную, да и сам выглядел вполне благостным. Я всегда подозревал, что человек, герои которого зубами гнут арматуру, а пинком ноги прошибают бетонные стены, должен иметь не слишком-то геройское телосложение. Мельников и впрямь оказался человеком средних лет, среднего роста и средней плечистости — зато с изрядным брюшком.

Котю, однако, он принял вполне благосклонно. Я тоже был удостоен рукопожатия с властителем дум наивных подростков и романтичных девиц.

— Проходите в кабинет, ребята, — демократично предложил Мельников. — Хотите — тапки надевайте.

Где-то в недрах квартиры звякала посуда, канючил что-то детский голос, тявкала собака. Но за массивными дверями кабинета сразу стало тихо. Что-то мурлыкал пижонский проигрыватель — весь прозрачный, так что было видно, как крутится внутри диск и перемигиваются наверняка ненужные, только ради эстетики понапиханные светодиоды.

— А внутре у ней неонка, — пробормотал я.

Мельников обрадованно уставился на меня:

— О! Как приятно встретить образованного человека! А то до чего дошло — классику никто не помнит. Процитировал Стругацких без кавычек, сделал, так сказать, литературный комплимент — а читатели стали хвалить фразу как мою…

Настроение у меня было и без того не очень.

— По крайней мере у читателей хороший вкус.

Мельников замолчал. Кажется, решал, не стоит ли обидеться и выставить меня вместе с Котей.

Не выставил. Пробурчал:

— К вкусу бы еще общую начитанность… Ну как можно упереться в одного автора и читать только его? Пусть даже меня!

Котя хихикнул. Достал из пакета, на который Мельников уже успел покоситься, бутылку коньяка.

— Понятно, — сказал Мельников. Открыл шкаф, в котором оказался бар — и не пустой. Извлек бокалы. Поставил на стеклянный журнальный столик возле дивана. Подумал и спросил: — Как я понимаю, вы не только пить пришли?

— Очень нужна ваша помощь, — сказал Котя. — У Кирилла такая странная ситуация…

— Я не издатель, — быстро ответил Мельников. — Могу подсказать, куда обратиться с романом…

— Нет, что вы, Кирилл не пишет, — замахал руками Котя.

На лице Мельникова отразилось явное облегчение. Он спросил:

— А чем я тогда могу помочь? Единственное, в чем я профессионально разбираюсь, — это литература. Конкретизирую — фантастика.

— История у Кирилла приключилась фантастическая… — начал Котя. — Да что я… Кирилл сам расскажет.

Писатель-фантаст без всякого энтузиазма посмотрел на меня. Я вздохнул, сел на диван, взял в руки бокал с коньяком и начал рассказывать:

— Вчера я пришел домой с работы. Живу один… ну, почти один, у меня собака есть…

Минут пять писатель откровенно скучал. Потом на его лице появилось легкое любопытство.

Странно — для того, чтобы пересказать самые наполненные событиями сутки из своей жизни, мне потребовалось всего четверть часа.

— Хорошая история. — Мельников плеснул себе еще коньяка. — Э… так это замысел вашего…

— Это случилось со мной на самом деле, — мрачно сказал я. Так и думал, что фантаст будет не лучшим советчиком. Фантасты в чудеса верят еще меньше, чем проститутки в любовь.

— Дмитрий Сергеевич, так и есть, — подтвердил Котя.

— Покажите мне ваш паспорт, — попросил Мельников.

Я пожал плечами — ну чем ему помогут мои документы, — но все-таки достал и протянул паспорт.

— Скажите, Кирилл Данилович… — изучая паспорт, сказал Мельников. — А как вы довели документ до такого состояния? В вашей ситуации…

Выхватив паспорт, я уставился на страницу с фотографией. Паспорт как паспорт… Вот только… только очень бледный шрифт. И фотография — будто выцветшая. И страницы — хрупкие, пожелтевшие.