Максим Курочкин: Аниськин и шантажист

– А кто же за кабанчиком убирать будет? – не поверила в страшное будущее Людмила.

– Ты и будешь. И за кабанчиком, и за мужем, и снег с крыши.

– Нет, я так не согласная, – испугалась женщина, – может, вылечишь? Мы же с тобой в одном классе учились. Помоги, я в накладе не останусь.

– Все от тебя теперь зависит, – строго произнесла Калерия, – я буду каждый день ходить, перевязки делать, а ты следи внимательно: не кружится ли голова у него, не тошнит ли. Вполне может быть сотрясение.

– От половника?

– Причем здесь половник? Сама же говоришь, что он упал, когда от бульона спасался. А самое главное – полный покой. Смотри, чтобы дети нервы не мотали. Не шумите при нем и не ругайтесь. Вот в себя немного придет – тогда уж и разбирайтесь, и допросы ведите. А сейчас, дня три как минимум, полный покой.

Калерия выгнала из комнаты Костю и Людмилу, привела в чувство Толика и сделала перевязку. Потом она рассказала Людмиле, как ухаживать за больным, попрощалась и увела с собой Комарова.

– О чем вы тут с ней говорили? – ревниво спросила мужа Людмила.

– Ни о чем. Лечила она меня, и все, – сурово ответил супруг.

– Только о лечении и говорили? – с сомнением в голосе переспросила Людмила.

– Ну. Она тебе сказала, что мне полезно водку пить?

– Водку? – всплеснула руками жена, – это зачем еще?

– Для скорейшего выздоровления и восстановления крови в организме. Вон сколько ты кровюки из меня выпустила.

– Так может, не водку пить нужно? Я слыхала, сок гранатовый или вино красное.

– Во-во, и вино тоже.

– Так может, скажешь, на что деньги истратил? – немного помолчав, попросила жена.

– Не, не скажу, – не сдавался муж, – вот пока не отлютуешь по полной программе, не скажу.

– Так я уже почти отлютовала. Видишь, добрая какая сижу.

– Не, еще не добрая.

– Ну хоть на какую букву?

– На какую букву не скажу, а намекнуть – намекну. Вещь хорошая. Все-все делать умеет. И я, и ты вместе взятые столько не умеем, сколько он может.

– И стирать? – всколыхнулась Людмила.

– Не, стирать не может, – казалось, сам удивился неумению стирать неведомой покупки Толик, – но научить стирать может.

– Кухонный комбайн, что ли? – неуверено предположила Людмила.

– Бери выше, – торжествующе улыбнулся Толик, и видя, что жена действительно почти отлютовала, быстренько воспользовался моментом: – а теперь, сбегай-ка за красненьким! А то голова от потери крови кружится.

– Много вина-то надо? – подобревшим голосом поинтересовалась Людмила.

– По стакану на каждый потерянный миллиграмм крови, – авторитетно заявил больной, и для достоверности добавил: – только смотри, все сразу мне не давай. Это же не просто вино, а лекарство. Его и принимать надо как лекарство – по стакану четыре раза в день за полчаса до еды.

– Здорово она его, – сочувствующе произнес Комаров уже на улице, – даже сознание от боли потерял! Я бы сажал за такое.

– Не сажай, – усмехнулась Калерия, – никакого сознания он не терял. Я хоть и не профессор, а симуляцию от настоящего обморока отличить смогу.

– Так что же ты сразу не сказала? – остановился Костя.

– Жалко было, деньги-то он не на водку потратил. Вот пожалеет она его, полечит, может и не будет больно ругаться.

– Интересно, на что же потратил деньги Маркелов, – устало вздохнул Костя.

По правде сказать, усталость он сымитировал. Ему самому было до смерти интересно, на что спустил столь внушительную сумму муж Людмилы.

– На компьютер, – спокойно ответила Калерия.

– А ты откуда знаешь? – остановился Комаров.

Калерия рассказала, что когда она выставила из комнаты его с Людмилой, несчастный быстро пришел в себя и поведал медсестре всю правду. Оказывается, мечта купить хоть простенький компьютер давно точила бездушным червем его душу. А тут как раз с ними в поездку навязался директор школы – область выделила ему денег на покупку одного приличного компьютера в компанию к старенькому, видавшему виды. Сам не понимая, что делает, Толик храбро залез в давно известный ему тайник жены и рассовал по карманам заветные пятидесятирублевки и сотни.

На фирме, где отоваривался директор школы, выбор был более, чем богатый. Нашлись компьютеры и для школы, и для Толика. Еще один человек, приехавший в город на той же машине, отоварился набором чистых дискет. Но об этом человеке Калерия ничего не сказала Комарову. Зачем? Покупка компьютера для школы – дело гораздо более важное, интересное и значимое. Оно символизирует стремительный бег прогресса. Оно готовит нас к тому времени, когда любой школьник будет управляться со сложнейшей машиной лучше, чем старушка со спицами. Или младенец с грудью. Или кошка с оставленным без присмотра ведерком только что наловленных карпов. А что символизирует покупка набора чистых дискет человеком, выбравшим для воплощения в жизнь своих преступных целей совхоз имени Но-Пасарана?