Лора Андерсен - Аль-Ришад

Строггорн вышел из мозга Инги. Девушка сразу заплакала. Во время зондажа ей это не удалось, а теперь произошла разрядка. Для нее вся эта ситуация повторилась и теперь даже более отчетливо, чем в реальности. Ему было искренне ее жаль, но другого пути выяснить правду не было.

— Что скажешь? — Линган не выдержал и задал вопрос на большой, недоступной для Инги, скорости.

— Пока не знаю. Это очень жестоко, но я собираюсь повторить еще раз и воспользоваться для этого помощью Машины. Позови Этель. Пусть она поможет Инге раздеться и уложит на операционный стол — мне бы не хотелось делать это самому, с нее и так достаточно.

Строггорн ждал, пока Этель поможет Инге, и только когда она ушла, разделся и сел в пси-кресло. Оно сразу откинулось, принимая форму его тела, и протянуло щупальца к пси-входам.

Теперь Строггорн повторил ситуацию еще раз. Он хорошо запомнил места провалов памяти — первый раз, когда Диггиррен раздевал Ингу, и второй перед тем, как она сняла блоки. Максимально увеличив подачу энергии, ему, смутно, наконец удалось увидеть, как ее раздевали. Можно было сказать, что Диггиррен просто жестоко содрал с нее одежду. Однако даже при такой сильной стимуляции памяти, второй момент не удалось прояснить до конца, хотя Строггорн и смог понять последовательность действий. Что-то в этой ситуации напоминало ему, но понять где и когда сталкивался он с чем-то похожим, Строггорн не смог. Он снова отключился и посмотрел на Лингана.

— Во-первых, дай ей наркоз, думаю, с нее вполне достаточно. Дальше буду ее оперировать и убирать последствия этого безобразия. Так что пусть спит.

— Что-нибудь прояснил? — спросил Линган. Ему было бы жаль так мучить девушку без результата.

— Конечно, трудно сказать определенно. Во всяком случае, нам не доказать насилие — его формально не было, но, сдается мне, было вмешательство в психику, и, может быть, даже в грубой форме. Она была слишком пьяна, или ей помогли быть такой — ты же знаешь, можно получить эффект, аналогичный опьянению, прямым вмешательством в мозг, но в любом случае это не позволяет ее нормально прозондировать. Самый нужный момент не активизируется — там очевидный провал памяти.

— Но как ты считаешь?

— Было психическое насилие, — уверенно сказал Строггорн. — И очень профессиональное.

— Почему ты так считаешь?

— Несколько причин. Во-первых, Инга внутренне убеждена в этом, а в воспоминаниях это никак не отражено. И она же не сумасшедшая, прекрасно это понимает, но все равно стоит на своем. Во-вторых, эти провалы — это странно, почему они в самых нужных местах и даже при такой бешеной подаче энергии не активизируются? И в-третьих, она сразу после полового акта протрезвела. Как это вообще может быть? Ну, хорошо. Она пережила нервное потрясение, но все равно это не могло произойти за несколько секунд. Я думаю, Дигу нужно было выпроводить ее, и он снял дополнительное воздействие.

— Строггорн, — тихо спросил Линган. — Ты не понял, зачем он это делает?

— Я же не его зондировал, а Ингу. Понятия не имею. Но одно могу сказать точно — блоки он не снимал и, подозреваю, от всего этого получил минимальное удовольствие. Ну, а если при этом он оказывал психическое воздействие, да еще такого рода — тут об удовольствии не может идти никакой речи. Это чистой воды психооперация. Кроме разочарования, для него ничем это не могло кончится.

— Ты думаешь, поэтому он ее выгнал?

— А что еще можно было от нее получить? — вопросом на вопрос ответил Строггорн. — Не пойму я только одного. Для всего этого можно ведь просто привести женщину домой и неплохо и приятно для обоих провести время.

— Может быть, он добивался снятия блоков? Ты же не попросишь малознакомую женщину об этом? С какой это стати она должна тебе до такой степени доверять? — Линган помолчал. — А вообще, тебе это ничего не напоминает?

— Что ты имеешь в виду? — Строггорн нахмурился.

— Насильственное снятие блоков у малознакомой женщины? — сказал Линган и увидел, как Строггорн побледнел. — Вспомнил? Диггиррен ведь был какое-то время оператором, когда лечили Аоллу, а использовали воспоминания о ваших с ней отношениях, да еще в тот самый раз. Что ты там говорил о насилии?

— Господи! Ему было тогда всего шестнадцать лет! — вспомнил Строггорн. — Он еще приходил у меня просить прощения тогда за то, что увидел.

— А что Диг увидел?

— Я же не стал уточнять — чувствовал себя плохо. Просто сказал, чтобы он не переживал по этому поводу, и я на него не сержусь.