Пол Андерсон - Настанет время

— Я понимаю. Ты заработал отдых Вероятно, теперь тебе захочется побыть в своем времени. Больше не думай о Константинополе. Если нам понадобится узнать что-то, мы подождем твоего возвращения. — На лице его появилась теплая улыбка. — Иди. Мы поговорим потом. Полагаю, нам удается сделать так, чтобы твоя подружка сопровождала тебя. Хэйвиг… Хэйвиг…

А Хэйвиг заснул.

Все началось позже. Вместо того чтобы наслаждаться отдыхом, он начал размышлять.

Он проснулся с выкристаллизовавшимся решением. Было еще рано. Утренний свет падая на высокие серые крыши зданий Рив де Гош, Париж, 1965 год, такие же холодные, как и воздух, спокойствие которого еще не нарушило движение транспорта. В номере отеля стоял полумрак. Леонса мирно посапывала в постели. Ее черные волосы раскинулись по подушке. Они всю ночь проведи в ночном клубе, слушая шансонье, как этого хотел Хэйвиг, хотя Леонса предпочитала яркие и красочные шоу в мюзик-холле. После этого они вернулись в отель и долго занимались любовью, несколько лениво к утомленно, но ласково. Леонса даже не пошевелилась, когда несколько часов спустя в дверь постучали и горничная принесла кофе с рогаликами.

Хэйвиг был удивлен своей решимостью. Все больше и больше он ощущал, что просто идет навстречу неизбежному. Совесть уже устала мучить его и предъявила ультиматум. И, несмотря на опасность, он впервые ощутил в своей душе мир и покой.

Он поднялся, умылся, оделся, собрал свое снаряжение — оно было уже подготовлено. Два небольших блока в его багаже. Обычное снаряжение агента во времени, такое же, как то, что он брал с собой в Иерусалим, плюс пистолет и хронолог. Ему пришлось выдержать борьбу с Леонсой, так как прибор не позволил взять сюда побольше серебра, но Хэйвиг настоял на своем. Затем он взял паспорт, сертификат о прививках и толстый кошелек с деньгами.

После этого он долго смотрел на спящую девушку. Ему было жаль расставаться с нею. Она так радовалась жизни и доставляла такую радость ему. Неприятно было тайком покидать ее. Может, оставить записку? Нет, нет. Он всегда может вернуться. Если же не вернется, ну что ж, она прилично знает язык, обычаи, у нее достаточно денег. Не пропадет.

Любила ли она его? Может, ей просто нужны были мужчины. Впрочем, теперь это не важно. Главное, что он ее любил.

Он наклонялся над нею.

— Пока, Рыжая, — прошептал он и коснулся губами ее губ. Затем выпрямился, подхватил свои чемоданы и вышел из комнаты. Вечером он был уже в Стамбуле.

Это путешествие заняло очень много временя, проведенного в самолетах, аэропортах, автобусах.

Он сказал мне с угрюмой улыбкой:

— Ты знаешь, какое самое удобное место для проведения тайного хронокинеза? Думаешь, телефонная будка? Нет. Туалетная комната. Очень романтично, не правда ли?

Перед последним рывком он хорошо поужинал в одиночестве, затем принял снотворное: нужно было хорошенько отдохнуть перед делом.

Константинополь, вторая половина дня 13 апреля 1204 года… Хэйвиг вышел на аллею, ведущую на холм. Не слышно было привычного стука копра, скрипа колес, звона колоколов, смеха, голосов, криков детей. Но зато слышались отдаленный рев пожара и вопли перепуганных людей. Где-то совсем рядом залаяла собака.

Он приготовился. Девятимиллиметровый «Смит и Вессон» висел на поясе, патронами он набил карманы куртки.

Остальное снаряжение и хронолог сунул в металлический ящик, который сейчас висел у него за спиной.

Он шел по улице и видел запертые двери, окна с наглухо закрытыми ставнями, Все люди спрятались в своих домах: голодные, перепуганные, они пытались найти спасение в молитвах. Это был район ювелиров. Разумеется, здесь жили не только ювелиры. Бедняков хватало и здесь, как и везде. По внешнему виду домов никак нельзя было сказать, кто здесь живет, богач или бедняк. Видимо, те, кто разрушил дом Манассиса, руководили толпой. Здесь ли они еще? Вначале Хэйвиг не был уверен, что прибыл в нужное время, но вскоре увидел их.

Он повернул за угол. На мостовой лежал труп мужчины с разбитой головой. Над ним склонилась женщина. Хэйвиг, проходя мимо, услышал: «Разве не достаточно того, что ты заставил его предать нашего соседа? Во имя Христа, разве этого недостаточно?»

Нет, подумал он.

Он прошел мимо. Что он мог сделать для этой несчастной женщины? Ведь в своей одежде он был для нее франком. Хотя в то время, когда родился он и она сама, ее горе уже было погребено пылью столетий.

По крайней мере, подумал он, теперь я знаю, как крестоносцы обнаружили лавку Дукаса. Видимо, прежде чем грабить город, разведчики, знающие греческий язык, тщательно изучили этот район и теперь со своими товарищами решили тут поживиться. Он также понял, что правильно рассчитал время прибытия.