Ларри Нивен - Осколок Империи

— Ну да, не я. Джейнис, у него мировое имя. Он меня снова утопит. К концу передачи я буду заклеймен как человек, который спровоцировал погром на улице Санта-Моника. Меня ославят во всех странах, где говорят по-английски, да и в других тоже, ведь Эванса переводят.

— Он всего лишь комментатор.

Джерриберри расхохотался.

— Эванс дал до гениальности простое объяснение случившемуся. Он знал, что его слушают сотни миллионов людей. Ты когда-нибудь видела, чтобы он сомневался? Чтобы лез за словом в карман? Мой папа говорил так о писателях, но к Эвансу это тоже подойдет. Нет на свете ничего труднее, чем придумать простое объяснение, такое простое, чтобы каждый дурак подумал, что и он при случае найдет такое же.

Я могу объяснить, почему случился погром. Виновата информационная программа, здесь Эванс прав. Но главное — кабины дальней телепортации. Если взять их под контроль — такой погром не повторится. Но что я могу сказать Эвансу? Что я знаю о телепортационных кабинах?

— И правда, что ты знаешь?

Джерриберри Янсен уставился в свою чашку и надолго умолк.

— Я знаю, как быть, — наконец заговорил он. — Я знаю, как разыскать людей, которые знают то, что нужно знать мне. Волка ноги кормят. Сколько раз нам это повторяли на уроках!

Он поднял глаза и встретил взгляд Джейнис. Вскочил со стула и потянулся к телефону.

— Привет, Янсен! Надумал?

— Да, но…

— Хорошо, хорошо. Сейчас соединю тебя с…

— Да, но…

— Ну, ну?

— Мне нужно время на сбор кое-какого материала.

— Черт возьми, Янсен, разве ты не знаешь, что у нас нет времени? Вчерашние новости — вовсе не новости. Какой материал тебе нужен?

— Что-нибудь о телепортационных кабинах.

— Зачем? Впрочем, дело твое. Сколько времени тебе нужно?

— Сколько можешь дать?

— Очень немного.

— Бейли, сегодня утром мне обещали уже четыре тысячи. Что случилось?

— Ты не видел? Включи, телевизор! Погромщики прорвали оцепление и захватили почти всю Венецию. Появились новые погромщики, потому что полиция вовремя не догадалась закрыть телепортационные кабины. Их закрыли только через двадцать минут, — Бейли едва не рвал на себе волосы. — В течение этих двадцати минут мы не сообщали о случившемся. Мы молчали, а «Эй-Би-Эс» вела прямые репортажи на всех волнах. И погромщики слетелись, как мухи на сладкий пирог.

— Что ж… похоже, что беспорядки продлятся немного дольше, чем мы рассчитывали.

— И ты тянешь время, а события развиваются! Извини. Ох, эти ублюдки из «Эй-Би-Эс»! Сколько времени тебе нужно?

— Чем больше, тем лучше. Неделя.

— Ты, наверное, шутишь? Могу дать сутки, и то — сам не могу. Поговори с Эвансом.

— Ладно, соединяй.

На экране возникла заставка «Ждите» и поплыли голубые разводы, как в калироскопе.

— Если погром продлится еще какое-то время, — сказал Джерриберри, — я стану более знаменитым, чем Гитлер.

— Или корова миссис О’Лири, — отозвалась Джейнис, подвигая ему чашку кофе.

Экран ожил.

— Янсен, ты можешь сейчас приехать? Эванс хочет поговорить с тобой с глазу на глаз.

— О’кей! — Джерриберри выключил телефон.

Он ощутил внутри бешеную пульсацию, ему показалось, что под сердцем вращается Земля, все быстрее и быстрее. И в самом деле, события развивались быстро.

— Уик-энд отменяется? — спросила Джейнис.

— Пожалуй, да, моя дорогая. Ты себе не представляешь, на какое дело меня воодушевила. Мне придется работать несколько суток подряд. Нужно выяснить, что такое телепортация, как она… Не знаю, с чего и начать.

— Съездить к Уошу Эвансу. Он тебя ждет.

— Точно, — он в три глотка выпил кофе. — Спасибо тебе. Спасибо, что зашла и сняла меня с мели. Посмотрим, что из этого выйдет, — он выбежал, на ходу надевая пиджак.

Уош Эванс был небольшого роста — всего пять футов четыре дюйма. Люди часто забывают, что телевидение, особенно крупный план, скрадывает размеры. В разгаре дискуссии, когда камера перепрыгивала с одного яростного лица на другое, глубокий, уверенный голос Уоша Эванса звучал очень убедительно, а темное, подвижное, выразительное лицо выглядело внушительно.

Уош Эванс взглянул на Джерриберри Янсена и сказал:

— Наверное, мне следует перед вами извиниться.

— Успеете, — ответил Джерриберри, застегивая последнюю пуговицу.

— Нет, не стану извиняться. Я старался дать как можно более точное психологическое обоснование причин погрома и, мне кажется, достиг цели. Я не сказал грязной толпе, что вы являетесь единственным виновником всего, что случилось. Я просто объяснил, как это вышло.