Пол Андерсон - Память

— Мне так не показалось, — ответила она с невыразимой нежностью. — Я так долго ждала этой ночи.

Дорога превратилась в узкую извилистую тропу, которая шла вверх между огромными, несущими прохладу ветвями, под шелестящими листьями. Воздух был насыщен запахом сырой зелени и полон шума водопадов. Здесь можно было найти множество пещер, и молодые мужчина и женщина могли провести в уютном убежище на ложе из цветов, всю долгую ночь Мира, Названного Маанрек, есть дикие фрукты и орехи.

Когда тропа, которая темнела во все сгущающемся пурпурном полумраке, вывела их из леса, Торрек и Сонна увидели, как поднялась и отправилась в свое путешествие по небу Внутренняя Луна. Теперь среди нескольких мягко светившихся звезд показались еще четыре Внешних Луны, и вместе с дрожащими лентами Колец они перекинули мосты света через фиорд Фенга и лежащий за ним океан.

Вдали, едва различимые отсюда, распылились кружевной завесой белые брызги у Веселых Людей — там прошло одно из тех судов, что охраняли Думетдин и давали морякам знак возвращаться.

Сонна вздохнула и взяла его за руку.

— Подожди немного, — тихо попросила она. — Я раньше не знала, что это так прекрасно.

Странное и неприятное чувство завладело Торреком. Он стоял неподвижно, прислушиваясь к этому горькому чувству, пока не понял, что оно означает: негодование и зависть по отношению к тем, кто уже шел по этой тропе рядом с ней.

Но это чувство — безумие, извращение, в недоумении сказал он себе. Смотреть на женщину, на незамужнюю девушку, которая еще не отдала себя определенному мужчине, как на собственность; сердиться на нее за то, что она вела себя, как свободный человек, все равно что сердиться на кого-нибудь за то, что он по своему разумению пользуется своими же инструментами!

Он отсек от себя это нездоровое чувство и отбросил его, но привкус его остался и отозвался в нем печальными сомнениями: «Кто же я?»

— В тебе сейчас скорбь, Торрек, — прошептала Сонна.

— Ерунда, — ответил он.

«Почему я такой?»

— Нет… я чувствую это. Твоя рука стала вдруг, как дерево, — ее пальцы легко коснулись его, пробежали по золотым волосам, также отличавшим его от темноволосых мужчин Думетдина. — Нехорошо, что сейчас в тебе есть скорбь.

— Давай выберем пещеру, — предложил он голосом, гулким, как эхо скалистых рифов.

— Нет, подожди, Торрек, — она пристально вглядывалась в его залитое лунным светом лицо своими продолговатыми глазами. — Я не хочу проводить здесь ночь рядом с гневом и печалью… только не с тобой.

У него закружилась голова. Несмотря на слова Баэлга, казалось невероятным, чтобы Сонна когда-нибудь…

— Когда-нибудь обвенчалась с человеком без имени, — пробормотал он, сам того не сознавая.

Она улыбнулась победной улыбкой, но не ответила на главный вопрос:

— Не без имени. Ты полностью принят, Торрек. И знаешь это. А после твоей сегодняшней победы…

— Этого недостаточно, — сказал он со вновь вернувшимся отчаянием. — Я всегда буду человеком без корней, Торреком, найденным в полях пять лет назад, без речи, Клана, воспоминаний. Судя по тому, что я знаю, я мог бы быть и ребенком горных троллей!

— Или ребенком Римф, — пожала плечами Сонна, — или черных Флиттеров, как их называют в горных племенах. Что с того? Ты — это ты, и только.

Он был потрясен. Мысль о том, что человек может существовать как личность, зависящая только от себя, не быть частью Клана, Вигвама или Нации и не нуждаться в этом, была невероятной. Сонна, должно быть, лесная ведьма, если осмеливается произносить такое вслух!

Но потом, как будто что-то перевернулось у него в голове и выстроилось в нужном порядке, он понял, что эта мысль верна. Торрека не просто отпустила снедавшая его тоска (он всегда будет жаждать этой кровной связи с Кланом, в которой ему было отказано), главное, его положение одиночки больше не казалось чудовищным. Да, он был иным, да, даже в некотором смысле убогим, но это было вполне естественно.

Еще несколько медленных мгновений он стоял, размышляя, почему беззаботные слова Сонны, смысл которых оставался неясным до конца даже для нее самой, так глубоко задели его. Как будто она разбудила воспоминание о…

— Ну хватит! — воскликнул он и громко рассмеялся. — Ночь не настолько длинна, чтобы мы могли так неразумно расходовать ее, стоя здесь.

— Конечно, — застенчиво шепнула Сонна. Рука ее спряталась в его ладони.

Откуда-то сверху донеслось слабое жужжание. Сначала Торрек лишь удивился. Но затем, когда звук стал громче, словно кто-то рассекал воздух мечом, волосы зашевелились на его голове.