Пол Андерсон - Ночное лицо

Ворон слышал, как он заплакал. Корс вынул свой пистолет, отстегнул кобуру и прикрепил ее как ружейное ложе.

— Полегче, — сказал Ворон, не останавливаясь, но узнав этот звук. — Это тебе не понадобится.

— Дерьма мне не понадобится.

— Мы не собираемся стрелять ни в одного гвидионца. И сомневаюсь, что Толтека причинит беспокойство… сейчас.

Они добрались до ровного газона и прошли под башней. Ворон вспомнил, что это была та самая башня, на которую он забирался раньше. Какая-то девочка стояла в самом верхнем окне и билась о решетку, не произнося ни звука.

Ворон прошел через колоннаду. Ниже, на краю форума, собрались около пятидесяти гвидионцев, в основном мужчин. Одежды их были изорваны, и даже при лунном свете, на расстоянии в несколько метров Ворон мог видеть небритые подбородки.

Мигель Толтека стоял к ним лицом.

— Но Ллирдин убил эту девочку! — кричал намериканец. — Он убил ее своими собственными руками и убежал, вытирая рот. А роботы убрали тело. И вы ничего не делаете, только смотрите!

Лесник Беодаг шагнул вперед. Лицо его сияло благоговением.

— Она, над нами Она, — завывал он, голос его то поднимался, то опускался, и было в нем что-то такое, что напоминало голос, слышимый человеком в лихорадке. — А Она это холодный отражатель Айниса и Горящего Куста Айниса, хотя мы пробуем реку… Если река излучает свет… Но смотрите, как танцует моя тень!

— Так же, как Гонбан танцевал для своей матери, — произнес стоящий рядом с ним человек. — А это радость, потому что человек приходит из тьмы, когда рождается!

— Ночные Лица это Дневные Лица, Это Бог!

— Танцуй, Бог!

— By горит!

Какой старик повернулся к молодой девушке, опустился перед ней на колени и сказал:

— Дай мне свое благословление, мать. — Она прикоснулась к его голове с бесконечной нежностью.

— Да вы что, с ума сошли? — завопил Толтека. В толпе зарычали. Те, кто уже начал танцевать, остановились. Какой-то человек со спутанными волосами двинулся на Толтеку, который издал какой-то хныкающий звук и отступил. Ворон узнал Даида.

— Что это значит? — спросил Даид. В его голосе звучал металл.

— Это значит… Я хочу сказать… Я не понимаю…

— Нет, — настаивал Даид. — Что ты значишь? Каково твое значение? Почему ты здесь?

— П-п-омочь…

Они стали окружать его, отрезая путь назад. Толтека стал шарить рукой свое оружие, но как-то слепо, словно понимая, как мало он сможет застрелить, прежде чем они его завалят.

— У тебя худшее из Ночных Лиц, — простонал Даид. — Потому что это совсем не лицо. Это Хаос. Пустота. Бесконечность.

— Пустота, — прошептала толпа. — Пустота, пустота, пустота.

Ворон расправил плечи.

— Держись рядом и не раскрывай рта, — приказал он Корсу. Выйдя из тени колоннады на открытый лунный свет, он направился к толпе.

Первым его увидел кто-то с краю: кто-то здоровый повернулся с медвежьим ворчанием и неуклюже двинулся навстречу подошедшим. Ворон остановился и дал гвидионцу наброситься на него. Сильный удар руки со скрюченными пальцами пришелся бы ему прямо по глазам. Уклонившись, Ворон ловко завернул ему руку и, выворачивая ее, заставил гвидионца вертеться.

— Он танцует! — закричал Ворон в полный голос. — Танцуйте с ним!

Затем он выхватил из толпы какую-то женщину и, раскрутив ее, вытолкнул. Пытаясь сохранить равновесие, она закрутилась как волчок.

— Танцуйте, танцуйте на мосту от Инь до Янь!

Однако люди не танцевали. Они стояли тише, чем казалось возможным для людей. У Толтеки открылся рот. Лицо его было все мокрым от пота.

— Ворон, — он задыхался, — о-о, айлем, Ворон…

— Тише, — пробормотал лохланнец. Он осторожно и медленно пробрался к намериканцу. — Держись рядом. Никаких резких движений и ни слова.

Даид съежился.

— Я тебя знаю, — сказал он. — Ты моя душа. И поглощенная с вечной темнотой и всегда… нет, нет, нет…

Ворон напряг всю свою память. Ведь он слышал столько мифов, должен же быть один, который можно было бы использовать… Да, может… Раскаты его голоса заполнили весь лабиринт.

— Послушайте меня. Было время, когда Кузнец Солнца бегал оленем с серебряными рогами. Его увидел один охотник и стал его преследовать. Они вбежали на горный склон, который весь порос крисоцветом, и где бы олень ни касался своими копытами, крисоцвет расцветал, но куда бы ни ступал охотник, он увядал. И наконец они оказались на вершине горы, откуда по отвесной скале стекала река огня. Ущелье было таким холодным и таким туманным, что охотник не видел, был ли у него другой край. Но олень прыгнул и пролетел через бездну, и искры показали то место, где ударили его копыта…