Андрей Аникин - Смерть в Дрездене

Чины посольства, из своих домов выходившие, сообщают мне, что город от сражений, два дня и две ночи продолжавшихся, весьма пострадал. Трупы убитых свозят на пустыри и там сжигают, отчего распространяется ужасный смрад.

Не думаю я, что какому-либо российскому посольству в иностранной державе такое пережить приходилось. Помимо страха насилия, пожара или чего подобного, терпим мы тяжкие лишения от недостатка съестных припасов. Поелику лошадей кормить нечем, их забили. Мясо лошадиное все в Париже охотно в пищу употребляют. Думаю, что и нам придется так поступать.

Положение мятежников и их правительства весьма затруднительно, о чем они сами в воззваниях своих пишут. Справедливо, что часть войск к ним присоединилась, но у регентского правительства войск существенно больше. Притом, по слухам, к Парижу движутся армии Даву и Сульта.

Чины посольства все живы и свой долг исполняют, за исключением лишь надворного советника Истомина, тому три недели из Берлина от его превосходительства г-на Сперанского прибывшего. Как докладывают мне, Истомин в день 26 (14) декабря, когда вооруженный мятеж начался, из дому вышел и более не воротился.

Я пишу тебе, мой мальчик, с болью в сердце. Наш молодой русский друг погиб. Не смог я выполнить твою просьбу и уберечь его. Единственное утешение, если это утешение, в том, что погиб он в числе многих сотен, может быть, тысяч людей. Мы, то есть я, твой сын и Аннет, живы и невредимы.

О как дорого обходится свобода! Сколько молодых жизней! Порой мне стыдно, что я, старик, жив, а они погибли.

…Когда его ранило картечью, которую эти негодяи применили против безоружной толпы, в кармане у него нашли мой адрес. Неизвестные люди принесли его ко мне, и через час он скончался. Врача мы не смогли найти, да он бы и не помог. Бедный юноша истекал кровью. За несколько минут до смерти он пришел в себя и стал что-то говорить, надо думать, по-русски. Потом опомнился вполне и очень внятно сказал: «Сообщите матери и сестре». Помолчал и добавил: «И Мари». Возможно, это его невеста?

Мы похоронили его вблизи могилы Элизы. Твой брат, несмотря на его нынешнее положение, пришел на похороны и бросил на гроб первую горсть земли. Накануне неожиданно ударил мороз, земля была твердая. Наверное, такова она зимой на его родине.

Я не знаю, что с нами будет. Поленницы дров, которые в этом году меньше обычного по причине летних смут, охраняют вооруженные патриоты. Охраняют от того самого народа, от женщин и детей, ради которых они сражались и умирали неделю назад. Многие дороги в Париж блокированы войсками старого правительства, и почти нет никакого подвоза съестных припасов. Нужда толкает народ на революцию, а революция обрекает на нужду.

Твой брат и его друзья не теряют мужества. У богатых забирают запасы продовольствия и теплой одежды и раздают беднякам. Посланы отряды, которые закупают (а нередко, как я слышал, забирают) продовольствие у крестьян окрестных деревень. Временное правительство надеется на помощь из других городов.

В эти грозные дни, мой мальчик, ты сам должен найти свое место. Моя старая голова не может дать тебе совета. Я постараюсь лишь сберечь твоего сына.

Дрезден, 7 июня (26 мая) 1812 г.

…Внезапная кончина императора французов произвела здесь первоначально большое смятение. Руководствуясь общепринятыми правилами этикета, я на другой день после этого несчастного события явился к герцогу де Бассано и выразил ему свое соболезнование. Я добавил, что беру на себя смелость считать это выражением чувств моего государя. Однако герцог принял меня подчеркнуто холодно. На мой вопрос о возможности аудиенции у ее императорского величества регентши он отвечал уклончиво. Принимая во внимание такое отношение французских официальных лиц, я ограничил самыми необходимым знаками вежливости мое участие в состоявшейся вчера церемонии отправления траурного кортежа.

На седьмой или восьмой день после кончины императора сюда прибыл из армии вице-король Италии принц Евгений, а ранее или одновременно с ним некоторые другие военачальники. В течение двух дней принц до поздней ночи совещался с маршалом Бертье, генералом Коленкуром, герцогом де Бассано и другими лицами. Неоднократно в этих совещаниях принимала участие императрица. Как я имел возможность узнать от верных людей, на совещаниях были большие баталии и дело доходило до громких криков. Надо думать, споры шли о военных приготовлениях покойного императора на границах наших.