Юрий Слащинин - Боги в изгнании

· И мирные добродетели, - сказала Кари.

· Да, - кивнул Тадоль-па. - Можно принять такую заповедь: делай для других так, как хотел бы, чтобы другие делали для тебя.

· Заповеди-это законы, что ли? - спросил мрачно Минтарл. - Мало их было, чтобы опять писать?

· То были законы кселензов, ограждающие их интересы. Теперь будут законы наши, - сказал Тадоль-па. - Что тут непонятного тебе?

· А сами вы не видите, что ли? - удивился Минтарл и показал взглядом на задумчиво притихшую Кари. - Какие законы могут быть установлены для всемогущих? Вчера она, вот так же сидя здесь, мановением мысли где-то в океане столкнула корабль с айсбергом, позавчера взорвала склад аккумуляторов… Какими законами можно ограничить таких?

Кари с интересом прислушалась.

- Законами, самими для себя установленными.

Кари подумала и отрицательно мотнула головой.

_ Нельзя заставлять каждого решать заново для себя, можно убить ближнего или нет. Кроме того, в самом высокоразвитом обществе может оказаться индивид е агрессивными инстинктами. Значит, что-то должно ограничивать этот генетический сбой. Мне кажется, надо сделать так, чтобы каждый знал, что огонь горячий, пробовал он его рукой или нет.

· Так ты за законы? - удивился Минтарл.

· Почему ты удивляешься?

Не удивляюсь - постигаю. Ты можешь - «за». Я могу, он, они… Но ведь получить могущество может индивид с генетическим сбоем, как ты говоришь. И пренебрежет твоим законом.

- Не моим, а общественным. Установленным большинством.

- Я всю жизнь имел дело с большинством. И вынес убеждение, что возглавляет его - меньшинство. Во все времена всякая новая истина зарождалась в малом круге лиц, хотя бы потому, что первый раз она приходила на ум кому-то одному. А если я в силу своей отсталости не соглашусь с этим умником? И не подчинюсь даже сгруппированному им большинству? Будучи всемогущим, конечно, как бог.

- Путаешь понятия, - вернулся к столу Тадоль-па. - Мнение становится общественным не потому, что его навязали большинству. Наоборот, большинство принимает это мнение от своего индивида как ответ на возникшую задачу. Поэтому разумнее не противопоставлять себя «умникам», а создавать им условия для того, чтобы они свободно находили своих сторонников и несли в жизнь новые истины… Что касается ссылки на могущество, то, должен сказать, это древнейшая уловка. Идет к нам, наверное, с тех времен, когда первый наш пращур вооружился дубинкой. Потом потрясали копьями, пушками, ядерными бомбами и требовали себе особых привилегий.

- А я бы предложила для всех один закон, - сказала Кари и, выждав, когда все взгляды собрались на ней, договорила: - Любовь!

Ее слова, заметила Кари, вызвали какую-то странную реакцию.

- Красиво, - сказал Ригцин, потупясь.

Смутились и отвели взгляды Тадоль-па и молодые дежурные по обслуживанию Центра Ерик и Барбан, а Минтрал крутил головой, чтобы не смотреть ей в лицо, и вышел из-за стола, пробормотав:

· Любовь не бывает вечной.

· Разве? - с уличающим удивлением следила за ним Кари, не понимая, что произошло. Почему любовь вызывает у них смущение?

· Я любил Даву… И наше с ней останется здесь, - стукнул Минтарл себя в грудь и вновь уперся взглядом в Кари. - А что может дать любовь обществу?

· Ничего, - улыбнулась Кари таинственно, - кроме самой себя.

· Какая же тогда обществу польза от моей к Даве любви?

· А какая польза от законов, которые вы тут придумываете для нас?

· Закон вносит порядок.

Короче, приносит условия игры. Так делай, а так - нет… Делаешь хорошо - получишь благо, плохо - наказание. Все законы - это частокол, который ведет стадо в нужном направлении. Но мы уже не стадо, нам не потребуются большие загоны и пастухи с дубинками, копьями и ядерными бомбами. Поймите, наконец, нам нужна любовь. Всеобщее состояние постоянного внутреннего расцвета как единая для всех форма жизни. Тогда не потребуется придумывать наказания и поощрения, любовь сама поведет каждого делать добро, и научит, и вдохновит.

- Не бороться, а терпеть, - кольнул ее Минтарл, - и не просто терпеть, а еще радоваться тому, что служишь им, восхищаться, боготворить.

Кари перевела непонимающий взгляд с Минтарла на Тадоль-па.

· Да, Кари, - кивнул он. - Именно то, о чем ты говоришь, кселензы взяли на вооружение. По всей Кселене идет насильственное внушение диктатом чувства любви к кселензам. Сопротивляющихся казнят, прошедшим акт влюбления позволяют появляться в кварталах кселензов и проявлять чувства боготворения кселензов, провозглашенных богами.