Курт Воннегут - Виток эволюции

А однажды я примерил тело Эллиса Кенигсвассера, меня просто ужас охватывает, когда я об этом вспоминаю. Его тело собственность Общества ветеранов амфибионтов, его разрешено выдавать из хранилища только один раз в год — в День ветеранов, когда-то именно в этот день Кенигсвассер совершил свое открытие. Считается, что пройтись во главе парада в теле основоположника большая честь.

Меня долго уговаривали, и в конце концов я согласился, сделал такую глупость. Не думаю, что я соглашусь на подобную авантюру еще раз. Примерьте эту развалину сами, и вы поймете, почему именно Кенигсвассер открыл, что люди способны обходиться без тел. Когда имеешь такое тело, жить особенно-то и не тянет. Все в нем было: язва, мигрень, артрит, плоскостопие, о красоте его лица я уже и не говорю, — нос настоящий бугор, крохотные свинячьи глазки, к тому же природа наградила его таким цветом, который встречается разве что у видавших виды чемоданов. При всем, при том, Кенигсвассер был прекрасным человеком, поговорить с которым было и приятно, и поучительно. Но, когда он обретался в своем прежнем теле, никому и в голову не приходило подойти к нему на расстояние десяти метров. Так что никто и не знал, какой это умница.

Естественно, что в самый первый День Ветеранов мы надеялись, что Кенигсвассер возглавит наше шествие, вернувшись на время в свое старое тело. Но он наотрез отказался. Вот и приходится теперь каждый раз уговаривать какого-нибудь очередного простока, чтобы он взялся за это дело, то есть надел это тело. Кенигсвассер, впрочем, тоже участвует в марше, но только в теле двухметрового ковбоя, для которого расплющить двумя пальцами банку из-под пива такой пустяк, что и говорить не о чем.

Забавно наблюдать, как Кенигсвассер развлекается в этом теле после торжественного марша. Просто дите несмышленное! Выжимает из него все до последней капли. И вот мы выстраиваемся возле него в своих парадных телах и смотрим, как он плющит эти банки, и ахаем, как будто видим все это в первый раз.

Не думаю, что в прежние годы он смог бы расплющить хотя бы одну такую баночку.

Но упрекать за это Кенигсвассера никому и в голову не придет — он ведь великий Основатель эры амфибионтов. Вообще-то с телами он обращается очень небрежно. Берет напрокат тело и так его измочалит, что после него оно уже никуда не годится. Вот и приходится кому-нибудь из наших входить в тело хирурга и восстанавливать его на скорую руку.

Не подумайте только, что я отношусь к Кенигсвассеру без должного уважения. Наоборот, сейчас считается высшей похвалой, когда человеку говорят, что он ведет себя, как ребенок. Сами знаете, только такие люди и совершают великие открытия.

В Историческом обществе есть старая фотография Кенигсвассера, так что сразу видно, что он с тех пор так и не повзрослел, по крайней мере, не научился относиться к своему телу, как это подобает взрослому человеку. Он ведь совсем не ухаживал за своим плохеньким телом, доставшимся ему от природы.

Думаю, он ни разу в жизни не воспользовался услугами парикмахера, а его одежда… Брюки волочились по земле, а подкладка пиджака вечно отрывалась. К тому же, он постоянно забывал поесть, выходил в холодные дни без теплого пальто и замечал, что болеет, когда болезнь уже без малого его приканчивала. В прежние времена мы называли таких людей рассеянными. Естественно, что теперь мы лучше понимаем людей, ведущих такой образ жизни. Они просто начинают жить двойной жизнью, вот и все.

Кенигсвассер был по образованию математиком и зарабатывал себе на жизнь умственным трудом. И в том теле, которое он был вынужден все время таскать за своим выдающимся умом,

он нуждался не больше, чем в вагоне с металлоломом. Когда его начинали донимать болезни и приходилось обращать внимание на свое тело, он думал следующим образом:

— Если в человеке и есть что-то стоящее, так это его ум. Зачем же он должен быть привязан к этому неприятному мешку из кожи, набитому под завязку кровью, мясом, костями и сосудами? Стоит ли удивляться, что людям так трудно добиться чего-либо в жизни. Они ведь связаны по рукам и ногам этим паразитом их телом. Всю жизнь они вынуждены набивать его жратвой и оберегать от непогоды и микробов. И все равно эта проклятая штуковина рано или поздно выходит из строя, причем это совершенно не зависит от того, заботитесь вы о ней или нет.

Кенигсвассер спрашивал себя:

— Кому нужна такая обуза? Что хорошего в этом хранилище протоплазмы? Зачем мы постоянно таскаем его за собой?