Александр Андрюхин - Судьба

Равнодушие — нормальное состояние Вселенной. Жизнь начинается там, где равнодушие нарушается.

В одну секунду я почувствовал, что кол в спине стал мне очень неприятен. Более того, я почувствовал раздражение во всем теле и сообразил, что смогу пошевелиться…

Я вылез из ямы, отряхнулся и пошел через поле на горящие огни.

Главное — отыскать Таню. Главное — объяснить ей, что идти наперекор судьбе даже необходимо. Все силы Вселенной пытаются уравновесить невидимые пружины мирозданья, но грош цена той пружине, которая не пытается сопротивляться. Нельзя смиряться, нельзя! А она лукавила и оправдывалась перед Осетром, что била меня по щекам и посылала матом… Значит, смирилась…

Показалась улица. Затем площадь. Я их знал, но не узнавал. Не узнавал я и прохожих, будто брел по чужому району. Но как же по чужому, когда вот он, Ванин клуб, и звук журчащего ручья, доносившегося из-за мастерских… За домами скандалили. Слышался мужской пьяный хрип и отчаянный женский визг. Старухи на крыльце магазина качали головами и причитали:

— Опять проклятый душегуб жену колотит.

Я миновал клуб, развилку, и осталось пройти до Таниного дома всего один переулок, со старой обшарпанной почтой в начале, и вдруг на дверях этой почты я увидел рекламный плакат Госстраха с датой…

«Господи! — ошалел я. — Неужели прошло одиннадцать лет?»

И вдруг в переулке я увидел ее. Она шла мне навстречу, растрепанная, измученная, с желтым лицом и с синяками под глазами. Я узнал ее сразу. Это же та самая женщина, которая тогда попалась навстречу Тане.

Таня описала ее досконально. Невероятное сходство. До меня дошло, что именно эту женщину только что колотил муж, и ее визги разносились по всему району.

Разминувшись, пройдя шагов десять, я оглянулся. Она оглянулась тоже. Посмотрела на меня с безразличием и пошла дальше, покачиваясь устало, равнодушно держа равновесие. Держи-держи! Равновесие — нормальное состояние Вселенной…