Олег Еремин - Цена мечты [СИ]

По всей стране загремели бои. Оуновцы, правосеки, добробаты и нацисты дрались с армейцами. Все кипело от хаотичных стычек. Захватывались и разграблялись города и целые области.

Во время налета нацбатальрона "Умань" на Тывров погибла мать Славика. Хватило одного вырвавшегося у нее русского слова, чтобы ее зверски замучили гогочущие "солдаты свободы". Отца тогда не оказалось рядом. Он опять скрывался в лесу в выкопанной им крошечной землянке. Славиковы бабушка и дедушка, никогда его за это не простили. Они очень не хотели отдавать внука "этому трусу", и Семену пришлось выкрадывать сына, перед самой эмиграцией в Новороссию.

Это произошло два года спустя в 2026, когда Славику исполнилось шесть. Тогда мальчик до ужаса испугался незнакомого дядьку, который схватил его на детской площадке садика, зажал рот рукой и поволок куда-то от любимой воспитательницы, друзей, бабушки и дедушки.

Семеном, кстати, двигала не столько любовь к сыну, сколько корыстный расчет.

Дело в том, что со времени образования народных республик, поток мигрантов из Новороссию на Украину никем не сдерживался. Власти республик здраво рассудили, что держать у себя людей, органически не переваривающих "русский мир" и желающих жить в "незалежной" не стоит. Пусть себе едут, оставшимся будет спокойнее. Так что около миллиона человек население Новороссии потеряло.

А вот с обратным процессом было тяжко. Нацисты никого не выпускали, а тех, кто пытался сбежать на юг, жестоко карали. А вот когда установилась военная хунта, и было достигнуто перемирие с Россией и Новороссией, шлюзы открылись.

Но молодые республики очень осторожно пускали к себе беженцев, проверяли и перепроверяли их. Это и понятно, столько было терактов и диверсий за годы противостояния, что и не сосчитать. С гораздо большей охотой принимали к себе семьи, особенно с детьми. Вот Семен и решил таким вот образом упростить себе переезд.

И у него получилось. Перебрались они с сыном в Николаев. Получили комнатку в общежитии. Отец Славика радовался возможности бесплатно жить, кормиться и даже одеваться. Талоны уже отменили, но в Николаевской республике всем, у кого доход был меньше 600 рублей на члена семьи (а это добрых триста долларов!) выдавались карточки гражданина, по которым можно было получить норму продуктов, взять одежду - пусть ношенную или просто не модную - в социальных службах, бесплатно ездить на городском транспорте.

Правда, радость его поубавилась, когда пришлось устраиваться на работу. Закон о тунеядстве соблюдался жестко. Кроме того, граждане должны были отрабатывать еще и по 20 часов в месяц бескорыстно на нужды общества. Но, тут уж ничего не поделаешь - приехал к коммунистам - будь добр - живи по их правилам.

Устроился Семен на государственных верфях.

Впрочем, приставка "государственные" была лишней. Частных предприятий в Николаевской республике не было в принципе. Частникам разрешалось заниматься лишь малым бизнесом. Вернее, микроскопическим, потому что нанимать работников, было запрещено. Эксплуатация человека человеком - тяжелейшее преступление, за него конфисковывали имущество, лишали гражданства и высылали за границу. Ну, или предприниматели сами вовремя сбегали в соседнюю Одесскую республику, где был чуть ли не капитализм.

Самое странное, что из Одессы шел встречный поток тех, кому больше нравилось жить под защитой государства и строить новый мир.

Семен поразмыслил, и решил остаться в Николаеве. Работы он не боялся, а иметь помимо зарплаты еще и полное обеспечение халявной едой, жильем и одеждой было приятно.

Так они и жили вдвоем, пока, в 2030 Семен не женился второй раз. Мачеху Славик сразу же невзлюбил. Он и к отцу относился не очень хорошо, а тут еще в их квартирке появилась чужая женщина. А когда у нее стал округляться животик, родители заговорили о том, как замечательно в интернатах.

Мальчик поставил условие. Он согласился уйти в интернат, но только в военный. Семен похлопотал и на удивление легко пристроил сына в училище имени Дзержинского.

Десятилетний Славик удивительно быстро освоился на новом месте. Ему понравилась четкая дисциплина. Даже то, что старшие воспитанники первый год гоняли мелкоту и даже несколько раз его били, он перенес стоически. Впрочем, воспитатели следили внимательно, и Станиславу приходилось с честнейшим выражением лица рассказывать сказки о падении с лестниц и неосторожном обращении со шваброй. Не стучать же на товарищей!