Владимир Романенко - Год белой кометы

С той поры минуло уже пятнадцать с лишним лет. Лев Юлианыч прошел школу астронома-наблюдателя, давно стал доктором физико-математических наук, заведовал лабораторией, опубликовал немало статей в солидных журналах, но всегда с неизменной благодарностью вспоминал своего учителя математики, профессора Каминского и всех тех добрых людей, которые провели его прямой дорожкой к звездным небесным россыпям — главному богатству его жизни.

С Кириловым Льву Юлиановичу удалось встретиться только через день после прилета. Максим Петрович вынужден был выехать в Галаевскую на какое-то малозначащее для Астростанции заседание исполкома, потом поднялся к телескопу и вернулся в поселок уже поздним вечером. Когда Анна Филипповна, секретарша Кирилова, доложила ему, что в приемной ожидает Лонц, он попросил ее отложить все дела, приготовить кофе и сам вышел встретить коллегу. Он крепко пожал протянутую руку и пригласил Льва Юлиановича к себе в кабинет.

— Ну, как ты тут, освоил науку управлять? — спросил его Лонц с легкой усмешкой, — Не тяжеловат ли руль, не забыл ли еще прежнюю специальность?

— Узнаю отпетого сноба, — в тон ему ответил Кирилов, — ты напрасно думаешь, что астрофизика никак не связана с решением существующих здесь проблем. Изнутри, отсюда они выглядят совершенно иначе, чем из окна городского кабинета. Как добрался?

— Благодаря тебе, даже с комфортом.

— Ну вот, а еще язвишь…

— Ладно, извини. Но… что правда, то правда, никак не могу понять, зачем ты взвалил на себя такую ношу — это хозяйство, тонны железа и стекла, дома, десятки сотрудников. За всем этим можно забыть не только науку, но и элементарные знания за первый курс!

Вошла Анна Филипповна и внесла поднос с чашечка- ми, кофейником и небольшой вазочкой печенья.

— Угощайся! Видишь ли… Здесь важнее всего понять, что для чего. И, как только ты это поймешь, а еще лучше- прочувствуешь, все встанет на место. Для чего и для кого телескоп? Для нас, для тебя, для меня и всех тех, кто пользуется его возможностями. Поэтому и нужен он только нам и больше никому. Для всех других эта машина, в лучшем случае, представляет зрелищный интерес, не более. Следовательно, если мы действительно хотим, чтобы телескоп давал информацию, кто-то из нас должен поступиться хотя бы частью своих личных интересов. Иначе эта мощная техника будет в руках человека, которому более чем безразлично как будут решаться задачи астрономии.

— Может быть это и так, но мне кажется, что для такой работы хватило бы хорошего, грамотного инженера…

Кирилов усмехнулся и отпил из чашки.

— Я вот тут на досуге разбирал дела моего предшественника, Узлова. Вполне положительный человек, с опытом руководящей работы. Был начальником цеха на машиностроительном заводе. И что же? Обложил себя инструкциями, работал от и до, ни одной лишней минуты. Проблемы накапливались, а он их не решал, отправлял «под сукно». Возникает вопрос — почему? Каковы главные мотивы его переезда в эту глушь? И вот отсюда начинаются простые ответы, которые проливают свет на всю историю с Узловым и его фактическим отстранением от должности. Человек приехал сюда не потому, что ему здесь было интересно работать, а потому, что устал. Устал от выполнения планов, от квартальных отчетов, разносов в кабинете директора и на заседаниях партбюро. Всего этого здесь нет. Узлов думал, что можно находиться на службе положенные восемь часов, а потом — что угодно. Хочешь — разводи кроликов, хочешь — катайся на лыжах. Что он и делал большую часть времени. У телескопа была хорошо оплачиваемая отбываловка, а настоящая его жизнь начиналась потом, дома.

— Ну… Так живет большинство людей, — возразил Лев Юлианович.

— Так можно жить! Но не в этой должности, — с нажимом сказал Кирилов, — так может жить рабочий с завода, какой-нибудь мелкий чиновник, но не хозяин такого телескопа, как наш! Такой телескоп надо любить. Надо, чтобы он был главным звеном в жизни, частью души. Кто же, как не один из нас на это способен, — немного помолчав, он добавил, — ну, а мне быть здесь сам Бог велел, ты знаешь…

— Ладно, понял, — Лев Юлианыч поставил на поднос пустую чашку и спросил: — А как дела с новой аппаратурой?

— Пока ничего, можешь попробовать ее работу на стенде. Мне бы хотелось, чтобы вы вместе с Павленко и Селюковой как-нибудь попробовали одновременную работу сразу трех каналов. Любопытно, как вам это понравится? Но они подъедут позже, а ты пока можешь поупражняться. Осваивайся.