Энн Маккефри - Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов]

Она мучилась над этой проблемой до тех пор, пока не явился Талаф.

— Катер готов и ждет вас, мэм, — сказал он официальным тоном.

— А кристалл?

Талаф откашлялся, отвел глаза, но ей показалось, что молодой человек доволен.

— Суперкарго Пиндл транспортировал контейнер к люку в ожидании вашего прибытия. Все закреплено и находится в целости и сохранности.

И в самом деле, короб охранялся двумя рядами стражей, которые держались настолько далеко от кристалла, насколько позволяли границы люка. Бока и дно короба были для безопасности привязаны к палубе, но верх не был распечатан. У одного стража висела на поясе специальная резинка для снятия печати.

Килашандра шагнула вперед, стараясь не забывать, что ее длинная черная юбка покрывает носки обуви.

— Откройте его, — сказала она, не обращаясь ни к кому, в частности.

Возникло короткое замешательство. Пиндл выполнил ее распоряжение, незаметно подмигнув девушке.

К великому облегчению Килашандры, все пять кристаллов оказались в коконах. Значит, ей не придется держать голый кристалл, пока она не дойдет до пункта установки. Она взяла маленький сверток и ощутила смесь шока и двойного чувства облегчения. Кристалл знал, что она здесь, и, похоже, отказывался подчиняться, но, тем не менее, ждал своего времени. И это был подлинный кристалл — а у нее было мелькнула страшная мысль, не положили ли по ошибке его имитацию.

Она держала сверток перед собой на вытянутых руках, пока шла к входу в катер. И только села на место, все бросились туда с удвоенной скоростью, пристегнули Килашандру и заняли свои места. Ускорение заставило ее откинуться на подушки.

— Мы опережаем время, Талаф? — спросила она.

— Нет, мэм, идем точно по графику.

— Далеко ли от люка станции до помещения коммуникаций?

— Ровно пять минут двадцать секунд ходу.

— В свободном падении? — Свободное падение в этом платье выглядело бы смешным.

Талаф удивился.

— Все, кроме самых малых детекторных приборов, имеет свою гравитацию, мэм.

Они легко вошли в док. Килашандра встала и вышла в первую рудничную станцию. Пять минут двадцать секунд шествия в Медной прошли большей частью в поворотах по извилистым коридорам и перескакивании через охранные сооружения. Килашандра гордилась собой, что ухитрилась ни разу не споткнуться и не потерять равновесия: она ведь держала кокон с кристаллом перед собой, чтобы все могли видеть его. А народу на перекрестках собралось много: всем хотелось хоть одним глазком взглянуть на такое важное событие.

Но какой будет позор, думала Килашандра, если она объявит в коммуникационном центре Медной, что это еще не связь, что ничего реального не произойдет ни здесь, ни на других станциях, пока не будет установлен последний стержень: ведь только тогда связь кристаллов создаст мгновенную цепь.

Направляясь к месту установки, она чувствовала на себе взгляды людей, враждебные и задумчивые. Нужное место являло собой возвышение в громадной комнате — великолепная выгодная позиция.

Она поднялась по ступеням, быстрым взглядом проверила крепления и повернулась лицом к центру помещения. Она сняла с кристалла кокон, подняла тусклый непрозрачный стержень вверх и услышала громкий прерывистый вздох собравшихся: они впервые увидели вещь, для покупки которой отдали в заклад свою систему. Она слышала их бормотание, а кристалл теплел в ее руках и становился матово-черным, что и давало ему его название. Он вибрировал в ее руках, и она быстро, чтобы не впасть в транс, повернулась и вставила кристалл в приготовленное для него место. Установив для поддержки верхние захваты и, держа один палец на все еще темнеющем кристалле, осторожно надавила захваты с обеих сторон. Кристалл стал резонировать вдоль пальца. В горле у девушки пересохло. Она боролась с желанием погладить кристалл, помочь установке своими руками, и, как при ожидании взрыва, отдернула руку от прекрасной хрустальной массы. Она взяла маленький молоточек и постучала по установленному кристаллу.

По внезапно притихшей комнате пронеслась чистая нота.

Высоко подняв голову, Килашандра вышла из комнаты. Талаф бросился вперед, чтобы проводить ее через изгибы и повороты станции к катеру.

Каждый шаг отдалял ее от кристалла, и все ее тело болезненно ныло от этой разлуки. Вот еще одно дельце, о котором никто не говорил ей раньше: как трудно покинуть кристалл, который она вырезала сама.

Быстрый полет к крейсеру облегчил эту боль. А еще и летаргия, которая медленно охватывала ее. Нельзя же, решила она, устать за столь коротенький промежуток времени: значит, это и есть та особая сонливость, о которой ее предупреждали. К счастью, она сумела не уснуть, пока не добралась до своей каюты.