Марк Твен - Марк Твен. Афоризмы и шутки

* * *

Каждый человек совершенно честен перед самим собой и перед Господом Богом – но больше ни с кем.

* * *

Старый грех заставляет нас пережить новый, истинный страх, когда возникает опасность, что дело может выйти наружу.

* * *

Будь добродетелен, и ты будешь одиноким.

Бог создал Италию по замыслу Микеланджело.

* * *

Даже слава может быть чрезмерна. Попав в Рим, вначале ужасно сожалеешь, что Микеланджело умер, но потом начинаешь жалеть, что сам не имел удовольствия это видеть.

* * *

Всякий, знакомый с творениями старых мастеров, поймет, насколько испорчена «Тайная вечеря», если я скажу, что теперь уже нельзя разобрать, евреи ли апостолы, или итальянцы. Этим старым мастерам никак не удавалось денационализироваться.

* * *

Мы уже видели тринадцать тысяч святых Иеронимов, двадцать две тысячи святых Марков, шестнадцать тысяч святых Матфеев, шестьдесят тысяч святых Себастьянов и набор из четырех миллионов монахов, не имеющих особых примет, и поэтому мы чувствуем уверенность, что, осмотрев еще некоторое количество этих разнообразных картин и приобретя еще больший опыт, мы проникнемся к ним тем же всепоглощающим интересом, который испытывают к ним наши просвещенные соотечественники из Amerique.

* * *

Тех мучеников и святых, изображения которых мы видели, вполне хватило бы, чтобы очистить от греха весь наш мир. Пожалуй, мне не следовало бы признаваться в этом, но, поскольку в Америке у человека нет возможности стать ценителем искусства и поскольку я не мог стать им за несколько недель пребывания в Европе, то, принеся все необходимые извинения, я все-таки признаюсь, что, увидев одного из этих мучеников, я почувствовал, что видел их всех. Все они обладают большим фамильным сходством, все одинаково одеваются в грубые монашеские рясы и сандалии, все они лысы, все стоят примерно в одной и той же позе, устремив взоры в небо, а их лица, как сообщают путеводители, полны «экспрессии».

* * *

Вздыбленные лошади на картинах старых мастеров походят на кенгуру.

* * *

О «Венере» Тициана:

Думаю, что она была написана для публичного дома, но показалась заказчикам слишком уж забористой, и ее отвергли.

Отправляясь в железнодорожное путешествие, совершенно незачем страховаться. Опасность заключается не в езде по железной дороге, а в сидении дома.

Я собрал все статистические сведения и был поражен, найдя, что, несмотря на громкие газетные сообщения о железнодорожных катастрофах, за последний год в таких катастрофах погибло менее трехсот человек. Ежегодно умирает один миллион американцев. Из них десять или двенадцать тысяч погибают от кинжала, пистолета, тонут, вешаются, отравляются или находят насильственную смерть другими общедоступными способами, как-то: гибнут во время пожаров от керосиновых ламп, от обвалов в угольных копях, падают с крыши, проваливаются сквозь полы в церквях либо лекционных залах, принимают патентованные лекарства или совершают самоубийство в какой-либо иной форме. А все остальные, то есть девятьсот восемьдесят семь тысяч шестьсот тридцать одна душа, умирают естественной смертью в своих постелях!

Извините, но я не желаю более доверять свою жизнь этим постелям. С меня довольно и железных дорог. И вот что я советую всем: не оставайтесь дома больше, чем это безусловно необходимо; а если уж приходится сидеть какое-то время дома, купите пачку страховых квитанций и не ложитесь спать по ночам. Какие бы меры предосторожности вы ни приняли, они не окажутся излишними или чрезмерными.

Из интервью Твена 1907 г.:

– Что вы думаете о хиромантах, которые предвещают вам смерть?

– Надеюсь, страховая компания не даст мне умереть, ведь я застрахован.

Закон труда крайне несправедлив, но уж таким он создан и изменить его невозможно: чем больше радости получает труженик трудясь, тем больше денег ему платят за труд.

Работа – это то, что человек обязан делать, а Игра – это то, чего он делать не обязан. Поэтому делать искусственные цветы или носить воду в решете есть работа, а сбивать кегли или восходить на Монблан – забава.

Я испытал и умственный и физический труд; и за все деньги вселенной не согласился бы я тридцать дней подряд работать заступом; а любым умственным трудом, даже самым тяжелым, я охотно займусь почти даром – и буду доволен.