Анна Семироль - Азиль

— Мари хорошая! — гневно восклицает Амелия и топает ногой. — Нельзя так плохо думать о людях! Вы сам такой, раз так говорите!

Мужчины смотрят на неё так, будто видят впервые. Канселье усмехается в сторону. Бастиан хмурится, встаёт со своего места, отвешивает дочери крепкого шлепка и ледяным тоном добавляет:

— Марш в кровать! Куда только твоя мать смотрит?

— Мамы нет! — верещит девочка, готовая расплакаться. — Мамы нет уже второй день! Ты ничего не замечаешь, папа! Только сидишь тут, перебираешь бумажки и пьёшь кофе с этим гадким месье!

— Ганна! — грозно зовёт Бастиан. — Ну-ка быстро сюда!

Прибегает заспанная полуодетая Ганна, трясёт распущенными седыми кудрями, подхватывает ревущую Амелию и уносит её на второй этаж.

— Простите, месье Каро, — на бегу бормочет она. — Я ж её уложила два часа назад…

Бастиан провожает взглядом колышущиеся цветные юбки няньки и возвращается к разговору:

— Вы начали говорить о недооценке противника. Если абстрагироваться от моей ленивой прислуги, в чём же она заключается?

— В хорошей подготовке и расчёте, Советник. Клермон понял, как поднять город. Умелые провокации в людных местах — и вот вам беспорядки. И пока силы моих людей брошены на их подавление, Клермон готовит что-то более масштабное. Интуиция, месье.

— Что у вас есть, кроме интуиции?

— Ничего. Сами видите, связи с Третьим кругом нет. Мы с вами сидим здесь и понятия не имеем, что там происходит, удалось ли взять кого-то из террористов. Я могу лишь предполагать. Кстати… а где ваша жена?

Советник Каро отмахивается:

— Судя всему, у соседей. Видимо, помогает Роберам. Больше ей деться некуда. Давайте всё-таки не уходить от темы.

— Моё мнение, месье Каро: отстреливать их по одному. Тех, кто ближе к Клермону. Они выделяются среди прочих, их не так много. Уничтожить костяк — остальные разбегутся сами.

— Клермон. Надо добраться до него. Кто-то из ваших людей сможет?

Канселье не успевает ответить. С улицы доносится сухой треск автоматной очереди и женский смех. Бастиан срывается с места, в секунды взлетает на второй этаж, выбегает на балкон. Канселье следует за ним быстро и бесшумно, словно тень.

С балкона дома семьи Каро разворачивается роскошный вид на сады Ядра. В свете ночных фонарей крыши соседних коттеджей похожи на острова, утопающие в тёмной пучине зелени. А где-то в глубине, под ветвями, ходит громадная хищная рыбина…

Бастиан вздрагивает, вытирает вспотевшие ладони о полы сюртука. Проклятое наваждение…

— Сколько семей живёт в Ядре, Советник?

— Около сотни, — отвечает Бастиан, вглядываясь в море листвы.

— Этого слишком мало.

— Мало для чего? — резко спрашивает Каро.

Канселье не отвечает, погружённый в свои мысли. Снова слышатся выстрелы, а следом за ними — возбуждённые весёлые возгласы.

— Идиоты, — цедит сквозь зубы Бастиан. — Это у Лефевров.

И быстрым шагом направляется к выходу. Пинком распахивает дверь, сбегает по ступенькам, хрустит гравием на дорожке. Сырой ночной воздух напоён ароматами цветущих лилий, но сейчас этот запах Советника Каро лишь раздражает. Грохнув решетчатой калиткой, Бастиан бежит между спрятанными в густой траве фонарями — туда, где слышатся голоса. Разгорячённый, взлохмаченный, он вылетает на площадку у бассейна, где веселится маленькая компания местной молодёжи.

Взгляд быстро выхватывает в мерцающем синеватом свете лицо старшего сына Советника Лефевра, двадцатилетнего Сельена. Парень расслабленно лежит в шезлонге и с улыбкой наблюдает, как шестнадцатилетняя Мари-Жанна Меньер с хохотом отбирает автомат у Люси Кариньян — по слухам, невесты Сельена. Девушки тянут оружие друг у друга, держа его так, что соскользни у Люси палец — и автоматная очередь пройдётся по четверым стоящим поодаль парням.

— Брось! — рявкает Бастиан так, что молодняк вздрагивает.

Девушки смотрят на него оторопело, Мари-Жанна продолжает пьяно хихикать. Бастиан подходит к ним так, чтобы дуло автомата было направлено в другую сторону, тянет руку к оружию.

— Люси. Убери палец с… чёрт, брось немедленно! Это не игрушка! — срывается он.

Девушки послушно роняют автомат ему под ноги. Металл оставляет трещины на истёртом узоре плитки у бассейна. Бастиан поднимает оружие, обводит взглядом притихшую компанию.

— Это чьё? — грозно вопрошает он.

— А моё, — с вызовом откликается Сельен.

— Тебе его для чего дали?

— А откуда я знаю? Пострелять поучиться.