Святослав Логинов - На острие

– Абдуриблис ибн Оберхам, – произнесла Люция недавно еще дорогое имя.

– Во-во! Обдур ибн Хам. Мы так его и называли.

– Не надо так говорить, я понимаю, ты излишне хорошо ко мне относишься, но благородный гнев – это добродетель, и тебе он не идет. К тому же дура по-арабски означает «жемчужина». Он часто называл меня жемчужиной жемчужин: дур-из-дуран. А я была дурой из дур! Должна бы понимать, что такая дрянь, как я, не может рассчитывать на приличную партию. Но теперь я свое место знаю…

– Кто он? – напрямую спросил Марч, заранее смиряясь, что сейчас ему придется знакомиться с каким-то забродой, которого уже успела подцепить Люция.

– Если тебя не смущает подобное знакомство, мы бы могли зайти к нему. Он живет здесь, совсем недалеко.

Марч бросил взгляд вдоль шумной улицы и недоуменно проговорил:

– Но ведь это человеческий город, как он может тут жить? Не с домовым же ты спуталась…

– Может, может… – говорила Люция, увлекая Марча к подъезду многоквартирного дома. – А если по совести, то мне и с домовым путаться – много чести.

Они остановились возле обшарпанной пластиковой двери.

– Люська, – догадался Марч, – ты что, закрутила роман с человеком?

– А что? – подбоченясь, спросила Люция. – Скажешь, нельзя?

– Так ведь это – твоя профессия… какая тебе радость возиться с человеком? Опять же, для этого дела вселяться нужно в какую-нибудь шалаву…

– Обойдусь без шалавы, – проговорила Люция, подрастая до человеческих размеров и принимая облик прелестной старшеклашенки. Затем она без тени сомнения прошла сквозь запертую дверь и, очутившись в прихожей, позвала: – Котик, это я!

На призыв никто не отозвался. Люция и невидимый Марч прошли в захламленную комнату. Хозяин, пьяный и несчастный, сидел над компьютером, бесстыдно вывалившим на стол все свои блок-внутренности.

– Котик, это я! – повторила Люция.

На этот раз хозяин поворотил небритую физиономию и, печально дохнув перегаром, сказал:

– Не работает. Видеокарта барахлит, а в чем дело – не въехать.

– Сейчас въедем! – успокоила Люция.

Она наклонилась над столом, ухватив за хвостик, двумя пальчиками выдернула из видеокарты верещащего гремлина и со словами: «Пшел вон, пакостник! Еще подглядывать тут будет!» – выкинула его в форточку.

– Вот и все, а ты боялся!

– Люцинька, ты у меня умничка! – с чувством промычал пьяный.

– Как тебе мой Котик? – спросила Люция у Марча. – Правда, прелесть? Он специалист по древним порокам и так испорчен, что к нему даже демона-искусителя приставлять не стали.

– Люська, ты умом тронулась! – сказал Марч. – Ну, ладно, сейчас он над компьютером сидит, но ведь ночью ему другое понадобится, а ты нематериальна!

– Он у меня такой пьяненький, – с нежностью проворковала Люция, – и так помешан на своих машинах, что не разберет, по-настоящему я с ним сплю или виртуально.

– Пьян да умен – два угодья в ем! – возгласил Котик, разобравший лишь начало фразы. – Люцинька, ведь это ничего, что я сегодня выпил? Пить – здоровью вредить… но я и не пью, я только водочки – от огорчения, что видеокарта полетела… я же не на иглу подсел…

– Что?! – услыхав знакомое слово, Марч подпрыгнул. – Разве люди тоже умеют садиться на иглу?

– Сгинь! – крикнула Люция, с ходу сообразившая, что Марч от неожиданности забыл про невидимость. – Это у него какая-то древняя идиома! Сгинь, тебе говорят!

Но Котик уже сфокусировал глаза на мечущемся Марче.

– Люцинька, глянь, я упился до чертиков! Слушай, ты почему не зеленый?

Это было ужасно обидно, Марч впервые попался на глаза человеку, а тот даже не удивился по-настоящему. От огорчения Марч позеленел, но от своего не отступился:

– Ты не ответил, – угрожающе повторил он, выпятив грудь, но забыв увеличиться в размерах, так что по-прежнему был по колено пьянчужке. – Умеют люди садиться на иглу?

– Еще как! – подтвердил образованный ханыга.

– И сколько человек может поместиться на кончике иглы?

– Сколько угодно. Но по одному. В очередь.

Марч не стал вдаваться в схоластические тонкости странного ответа и сразу перешел к главному:

– Что такое игла и где ее можно достать?

– А я почем знаю? – честно ответил предмет Люциевой страсти. – Вот ежели бы подсел, то знал бы, а так – не знаю.

– А где можно узнать? – Марч решил во что бы то ни стало выяснить все. Конечно, с людьми запрещено разговаривать в собственном обличье, но раз уж он все равно попался, то, как говаривали предки: семь бед – один ответ.