Нил Гейман - Задверье

– Здравствуй, Кузнец, – с карамельной улыбкой откликнулась Охотник.

– Кузнец? – позвала д'Верь. – Сними меня, пожалуйста.

Он пристыженно обернулся.

– Прошу прощения, госпожа, – сказал он и осторожно поставил ее на землю.

Тут Ричарду пришло в голову, что Кузнец знал д'Верь совсем маленькой девочкой, и поймал себя на приступе необъяснимой ревности к здоровяку.

– А теперь, – спросил, обращаясь к д'Вери, Кузнец, – чем могу быть вам полезен?

– Кое-чем, – ответила она. – Но сначала… – Она повернулась к Ричарду. – У меня есть для тебя поручение, Ричард.

– Для него? – подняла бровь Охотник. Д'Верь кивнула.

– Для вас обоих. Не могли бы вы пойти поискать нам чего-нибудь поесть? Пожалуйста.

Ричард испытал прилив необычайной гордости. Он с честью выдержал испытание. Его приняли в команду. Он совершит подвиг: он Пойдет и Принесет Еду. Он даже грудь выпятил от гордости.

– Я твоя телохранительница, – возразила Охотник. – Я останусь с тобой.

Многоцветные глаза д'Вери вспыхнули.

– На Ярмарке? – усмехнулась она. – Да будет тебе, Охотник. Ярмарочное Перемирие – это Ярмарочное Перемирие. Здесь меня никто не тронет. К тому же Ричард больше меня нуждается в присмотре.

Ричард немедленно сдулся, но этого никто не заметил.

– А что, если кто-то нарушит Перемирие? – спросила Охотник.

– Нарушит Ярмарочное Перемирие? Бр-р-р! – Несмотря на жар от мехов, Кузнец поежился.

– Это не произойдет. Идите. Вдвоем. Принесите мне что-нибудь с карри, пожалуйста. И еще хорошо бы пахлавы. Только, пожалуйста, пряной.

Охотник провела ладонью по волосам. Потом повернулась и без единого слова направилась в самую гущу толпы, Ричард потащился следом.

– А что будет, если кто-то нарушит Ярмарочное Перемирие? – спросил он, продираясь сквозь толчею вслед за Охотником.

Над этим она минуту подумала.

– В последний раз такое случилось около трехсот лет назад. Двое друзей поссорились на Ярмарке из-за женщины. Один выхватил нож, и другой погиб. Зачинщик бежал.

– Что с ним сталось? Его убили?

Охотник покачала головой.

– Совсем наоборот. Он по сей день жалеет, что это не он тогда умер.

– Он еще жив?

Охотник поджала губы.

– Вроде как, – сказала она, помолчав немного. – Вроде как жив.

– Бэ-э! – Ричарду показалось, его сейчас стошнит. – Это еще что за вонь?

– Клоачный народец.

Отвернув лицо, Ричард решил не дышать через нос, пока они не отойдут подальше от стойбища Клоачного народца.

– Маркиза все еще не видать? – спросил он. Охотник покачала головой, а ведь могла бы протянуть руку и его коснуться.

Они поднялись по сходням к палаткам с едой и более привлекательным ароматам.

Старый Бейли нашел Клоачный народец без особого труда – положившись на обоняние. Он знал, что ему предстоит сделать, и немного подурачился, превратив все в небольшой спектакль: внимательно рассмотрел дохлого кокер-спаниеля, искусственную ногу, отсыревший и заплесневелый сотовый телефон и на каждый предмет скорбно качал головой. Потом он подчеркнуто сделал вид, что только-только заметил тело маркиза. Почесал задумчиво нос. Надел очки и внимательно через них всмотрелся. Потом мрачно кивнул самому себе, надеясь изобразить покупателя, которому нужен труп, но который, разочаровавшись в выборе, смирился с судьбой, понимая, что придется обходиться тем, что предлагают. И лишь затем поманил к себе Данникина и указал на труп.

Блаженно улыбаясь, Данникин развел руки, возвел очи горе, изображая процветание и счастье, которые принесли в жизнь его народа останки маркиза. Он поднес руку ко лбу, потом опустил, приняв вид удрученный, дабы показать, какой трагедией обернется утрата столь замечательного трупа.

Тогда Старый Бейли опустил руку в карман, извлек наполовину использованный шариковый дезодорант и протянул Данникину. Вождь прищурился на флакон, лизнул и, не удовлетворившись, вернул назад. Старый Бейли убрал его в карман и снова поглядел на труп маркиза де Карабаса – полуодетый, босой, еще мокрый после своего путешествия по канализации. Цвет у тела был мертвенно-бледный, землистый, кровь вытекла из множества порезов, больших и малых, а кожа от долгого пребывания в воде сморщилась, как черносливина.

Вытащив из-под накидки бутылочку, на три четверти наполненную желтой жидкостью, Старый Бейли бросил ее Данникину. На эту Данникин поглядел подозрительно. Клоачный народец знает, как выглядит флакон «Шанель № 5», а потому, расширив глаза, все как один члены племени собрались вокруг Данникина. Напустив на себя большую значительность и важность, вождь осторожно откупорил флакон и нанес мельчайшее пятнышко себе на запястье. Затем с серьезностью, которой позавидовал бы лучший парижский парфюмер, Данникин понюхал. И тут же с воодушевлением закивал, подошел обнять Старого Бейли и тем самым скрепить сделку. Старый Бейли отвернул лицо и на время объятий задержал дыхание.