Гордон Диксон - Гильдия

Был один неприятный момент, когда Артур начал приходить в себя и застонал. Сее моментально распрямилась и приготовила пращу, но в тот же самый момент Онет шагнула вперед, закрывая Хэла от возможного выстрела Сее.

— С ним все в порядке! Хэл ничего не сделал! — резко крикнула она Сее. — Я сейчас же сделаю так, чтобы твой дядя почувствовал себя лучше и заснул.

Носильщики остановились перевести дыхание. Онет повернулась, все еще закрывая Хэла от Сее своим телом, и сделала Артуру другой укол.

— Идем дальше, — сказал Хэл, снова берясь сбоку за носилки, и они продолжили трудный путь наверх.

Когда они наконец оказались на самом уступе, все выбились из сил.

— Мы отнесем его в одну из комнат в лазарете, — сказала Хэлу Онет. — Ты можешь позже навестить его там, если захочешь. У Таннахеха есть несколько помощников и медсестер. С Артуром все время кто-нибудь будет.

— Скажите Таннахеху, что Артура надо выводить из такого состояния постепенно, — предупредил Хэл. — Какое-то время после того, как он придет в себя, ему будет казаться, что он все еще в руках палачей. Но Таннахех, вероятно, это уже знает.

— Я все равно скажу ему об этом, — отозвалась Онет. — Тебе лучше самому немного отдохнуть. Ты был на ногах больше суток, не правда ли?

— Возможно, — кивнул Хэл. — Во всяком случае, мне надо немного поговорить с Амидом прежде, чем я сочту свою задачу выполненной, увидимся позже.

За носилки взялись те, кто не покидал уступа. Хэл направился к Амиду.

Приблизившись к домику, он заглянул в окно и увидел, что Амид сидит на одном из стульев, расставленных вокруг очага. Напротив него расположилась Аманда.

Хэл остановился. Пока он находился внизу, он и забыл, что Аманда может появиться здесь. Он направился к двери, которая была приоткрыта из-за теплой погоды, остановился и посмотрел сквозь щель на сидевших внутри.

Он не мог бы в точности сказать, почему он остановился. Как будто какой-то инстинкт удержал его, заставив его остановиться и поразмыслить.

Возможно, подумал он, со внезапной неестественной ясностью, ему следовало бы подумать перед тем, как войти. Уже много раз, когда он был крайне утомлен умственно и физически, его сознание обретало странную, почти лихорадочную ясность. Самым важным из таких моментов оказался тот, когда его, сжигаемого лихорадкой, несколько лет назад оставили умирать в камере тюрьмы милиции на Гармонии, однако именно тогда его мозг воспринимал окружающее и мыслил настолько ясно, как никогда прежде.

Что-то подобное произошло теперь, хотя он, похоже, и не мог определить, в чем тут дело. Но выйдя из унылой безнадежности с помощью Аманды, приведшей его сюда, он наконец поднялся — к этому.

Но что же это собой представляло? Одно было точно — оно вовсе не походило, на его прежнее отчаяние. Он снова ожил, и ощущение, что дело, которому он себя посвятил, не следовало считать проигранным, снова вернулось к нему. Больше чем когда-либо за все свое прежнее существование, Хэл чувствовал, что стоит рядом с ответом, но не видит тот заключительный шаг, который приведет его к нему.

Частью этого был Джатед, буйный философ-экзот, который проповедовал, что у каждого человека своя, отдельная вселенная. Другой частью — Сее. Еще одной частью — тот факт, что он не только успешно освободил Сее и Артура, но и отправил солдат прочь, не причинив никому вреда. Верно, Сее убила, хотя девочку можно было считать ответственной за убийства не более, чем волка, который убил, защищая себя и одного из своих щенков.

Каким-то образом все эти вещи увязывались вместе, но в то же время его разум не сумел пока соединить их. И прежде всего, не сумел соединить их с Амандой, которая также была частью понимания. Аманда, с того момента, когда они впервые встретились на Дорсае, одарила его своей проницательностью. Всю ценность этого дара ему еще предстояло оценить — точно так же, как ему предстояло оценить все значение связи между другими фрагментами открытия, которые пока раздельно существовали в его сознании.

И именно ощущение этого дара остановило его теперь. Остановило, потому что этот дар сделал его более восприимчивым; это обострившееся восприятие и пробуждало теперь в нем безымянный страх того, о чем ей, возможно, придется ему сказать.

Немного помедлив, Хэл все же вошел внутрь.

Амид и его гостья оглянулись, услышав стук его башмаков по деревянному полу Амид и сам, как теперь мог видеть Хэл, обладал той же способностью, что и Аманда; и Хэл догадался, что и Аманда и Амид — также как и другие похожие на их — были не только частью той жизни, которую он выбрал, но и частью того, что он надеялся найти, когда позволил Аманде доставить его сюда, на Культис. Сама она не узнала бы в этой черте одну из тех вещей, которые Хэлу надо было найти, но та странная, почти мистическая часть ее, которая всегда отличала ее семейство от остальных дорсайцев, должно быть, ощутила и необходимость для него найти ее, и то, где он может это сделать.