Евгений Филенко - Бумеранг на один бросок

— Готов следовать за вами хотя бы в адское пламя, маарари .

— Вам нет нужды разбрасываться подобными клятвами, Нгаара. Однажды может статься, что ваши слова обретут особенный вес, особенную значимость, и каждое из них будет воспринято буквально. И тогда вам придется держать ответ за свои речи, а цена может быть чрезмерно высока, и даже соразмерна вашей жизни. В этом одно из отличий людей от эхайнов. Люди, во всяком случае подавляющее их большинство, привыкли играть словами и разбрасывать их вокруг себя, как конфетти. Они неосознанно отделяют слово как набор звуков или графических символов от скрытого в нем смысла. Люди — признанные мастера жонглировать словами, ни одному эхайну в этом их не превзойти. Наверное, поэтому юмор, порождаемый словесной игрой, но ни к чему не обязывающий на смысловом уровне, в особенности присущ вашей расе и практически недоступен нашей. Что будет, если я попрошу вас следовать за мной в это самое адское пламя прямо отсюда, янрирр?

— Не собираюсь забирать свои слова обратно… — бормочу я.

— Слышу голос эхайна, — удовлетворенно говорит Гайрон. — Эхайн не отступит от своих клятв. Но человек, которым вы являетесь не в меньшей, а то и в большей степени, наверняка подсказывает вам в эту самую минуту: не верь эхайну, это же игра такая, он тебя испытывает.

— И что вы на это возразите?

— Конечно, испытываю. Кто я такой, чтобы требовать от вас исполнения ваших клятв, тем более что они — всего лишь дань вежливости? При всей схожести наших культур… сейчас я имею в виду культуры Эхитуафла и Гхак-эннаск… мы все же вкладываем различные значения в одни и те же ритуалы. Вы, Черные Эхайны, гораздо многочисленнее нас, и вы можете себе позволить словесные игры. Вам следует помнить, Нгаара, что существует три больших расы Черных Эхайнов, которые к настоящему времени составляют двести шестнадцать народов и племен, с собственным языком и своей вполне сложившейся культурой. Кстати, ваш народ называется кементари… Эхойлан — всего лишь инструмент межнационального общения, как интерлинг на Земле. Что в сравнении с этим разнообразием Лиловая Рука?! У нас деление на этнические группы выглядит условным и даже искусственным, чтобы все усложнить по образу и подобию старших Рук, а все существующие языки и наречия происходят от одного и того же протоязыка гхакка, который даже наши лингвисты вынуждены признать диалектом старого континентального эхойлана. Мы всего лишь удачливые колонисты в четвертом поколении. Нам повезло немного сильнее, чем той же Зеленой Руке, о которой почти никто сейчас и не вспоминает, или Желтой Руке, которая прозябает в своей звездной системе, едва сводя концы с концами, не имея никакого влияния на политику Эхайнора, потому что все жизненные силы без остатка уходят на борьбу за выживание нации, и тут уж не до космической экспансии, не до вызова такой чудовищной галактической силе, как человечество… Поэтому, если рассуждать о личной свободе, вы, Черные Эхайны, более близки к людям, чем мы. И я ни на один миг не позволю себе забыть, где место настоящего Гайрона перед лицом настоящего Тиллантарна.

Проблема в том, Нгаара, что я Лиловый Эхайн, а вы — Черный. Я могу сколь угодно долго наставлять вас, но точность моих наставлений будет примерно такова, как если бы японец рассказывал кельту, выросшему среди индейцев, о европейской культуре. Есть полное представление, но никогда не будет полного понимания. Может быть, я сгущаю краски, но культура Эхитуафла лишь немногим ближе моей душе, чем вашей. Кое-что я не разделяю, что-то мне претит. И хотя для меня большая честь быть вашим учителем, но ощущение моего несоответствия этой высокой миссии не оставляет меня ни на миг.

Возьмем хотя бы ваши родовые медальоны. Вы, должно быть, думаете, что это всего лишь никчемная безделушка или, на худой конец, что-то вроде личного номера, как в архаичных армиях, где личность воина низводилась до уровня пушечного мяса. На самом деле этот медальон — он называется «тартег», — играет существенную роль в системе родовых отношений. Он содержит уникальную информацию о своем обладателе, о его роде, и выполняет не столько роль удостоверения личности, сколько ключа, отпирающего самые потаенные родовые двери. Привилегия носить тартег даруется вместе с аристократическим титулом. Тартеги не штампуются, не пекутся, как пирожки. Раньше их изготавливали вручную лучшие мастера, и это было высокое искусство, да и сейчас в их производстве на последних этапах участвуют человеческие руки, которые наносят на тартег индивидуальные коды. Запомните, Нгаара: где-то на Эхитуафле есть дверь, которую сможет открыть только этот тартег. Ваш тартег.