Эдвард Лернер - Ночь рфидов

На Сета Миллера я за символическую зарплату не обижался. Букинистический магазин — это не бизнес-проект, а вызов обстоятельствам. Каждая проданная книга — победа над бесчисленными конкурентами, над электронной торговлей, не отягощенной производственными расходами. Да только теперь в этом городе ни одна душа до электронного магазина не доберется. А ведь я помню, как мы с Сетом мечтали увидеть двух посетителей за день.

Честно говоря, не возьму в толк, как вообще Сет ухитрялся мне платить. Я был слишком юн, вдобавок учился в колледже — на интерес потенциальных работодателей рассчитывать не приходилось. Недавняя гибель отца в Афганистане тоже не сделала меня ценным кадром.

Когда я добрался до магазина, Сета было не видать. Предупредить по телефону, что задержусь, я не смог: ремонтная служба до нашей линии так и не добралась. Опоздал изрядно, по всей дороге светофоры мигали только красным или только желтым.

— Эй, Марк, — окликнул я.

Марк Кимболл — это второй случай в благотворительной практике Сета. И уж если от меня, студента с навыком заполнения стеллажей старыми комиксами и подержанной беллетристикой, проку было мало, то от Марка и вовсе чуть. Но его это вроде никогда не беспокоило.

Марк кивнул, не переставая насвистывать мотивчик — нелепейшее занятие для того, кому на ухо наступил медведь. Бейсболка «Джон Дир», вьющиеся волосы до плеч, возраст под двадцать пять, типичный «городской мальчик». По крайней мере, когда он в настроении общаться.

Сет платил Марку вчерную; мне, наверное, этого замечать не полагалось. А Марк, возможно, только по этой причине и работал в букинистическом магазине. Появился он месяца четыре назад, и когда я, чтобы завязать разговор, спросил, где он жил раньше, в ответ прозвучало «неподалеку». Он был вполне дружелюбен, хоть и скрытен. Перед тем как устроиться в книжный магазин, пробавлялся ремонтом компьютеров и тоже брал плату наличными.

Между визитами покупателей — то есть почти все рабочее время — мы обсуждали фильмы, музыку и книги. Речь у Марка была быстрой и ровной, как у моей родни, обитающей внутри Северо-Виргинского КАДа и во всех отношениях являющейся янки. В провинциальной Южной Каролине такой выговор делал чужаком.

Старушки, что служат в музее здешней стычки (сражение — чересчур громкое слово) времен Гражданской войны, по-прежнему отгоняют от здания машины с северными номерами: приторно так улыбаются и твердят, что свободные места на парковке есть только для служебных автомобилей. В самом музее давний конфликт штатов чужд всякой вежливости и называется «Отражением северной агрессии».

Едва ли даже в чарлстонском отделе Департамента внутренней безопасности не считают янки нелегальными эмигрантами.

И хотя Марк Кимболл выглядел агнцем божьим, он явно не дружил с законом — возможно, находился в розыске, и не только за уклонение от налогов. И от людей не прятал разве что своей киномании. Наверное, он тоже видел ту старую ленту…

«Беглец» снят по мотивам телесериала, вышедшего на экраны задолго до моего рождения. Человек не может доказать свою невиновность и совершает побег из-под стражи. Героя зовут доктор Ричард Кимболл… Это совпадение — или наш парень нарочно взял себе псевдоним «с намеком»? Спросить я так и не решился.

Почтовая компания доставила несколько коробок. Я вздохнул — предстояла долгая сортировка. Сет приобретал целые библиотеки на распродажах имущества умерших. Приобретал, даже не видя покупок, за гроши. Да и то часто переплачивал. Правда, иногда попадался сущий бриллиант, какое-нибудь раритетнейшее издание, стоившее больше месячной выручки магазина.

— Тим, что-то ты сегодня тихий, — сказал вдруг Марк. Он возился в детективном отделе, расставлял книги, с энтузиазмам загоняя их в ряды ударом по корешку. Было в его движениях какое-то je ne sais quoi. [Я не знаю, что (фр.). (Здесь и далее прим, перев.)]

Впрочем, потом-то я понял, quoi — едва сдерживаемое радостное возбуждение.

— Ничего не работает! — буркнул я. В кармашке джинсов мертвой блямбой лежал мобильник. Что за день без эсэмэски? Это ж неестественно. — А ты почему радуешься?

Он пожал плечами:

— Да меня-то не колышет. Слыхал когда-нибудь слово «простой»?

Наша преподавательница психологии съездила в Афины, что в Джорджии. Это за пределами мертвой зоны, и на обратном пути она почти всю дорогу слушала новости по радио. Естественно, группа засыпала ее вопросами.

И сейчас я подвел итог: