Нэт Прикли - Племя

Поэтому в руках охотника всегда должно находиться копье, за поясом собирающего плоды человека — торчать нож, а в пещере, в минуты полной безопасности, оружие обязано лежать на расстоянии вытянутой руки.

Став правителем, Найл не избавился от юношеских привычек и всегда спал с мечом под подушкой — от этого его не смогла отучить даже сиятельная Ямисса. И сейчас, почуяв реальную опасность, Посланник Богини мгновенно вспомнил, что копье обязано ночевать под ладонью охотника, а просыпаться следует с оружием в руках.

— Почему же прошлой ночью люди не проснулись? — думал он, закрыв глаза. — Ведь зов звучал так громко и ясно…

— Понял! — резко сел правитель, испугав засыпающую Нефтис. — Я все понял! Пауки услышали зов потому, что они слишком чувствительны! Воины его просто не заметили. Я тоже проснулся, но его воздействие на меня оказалось слишком слабым. Значит, людей можно безопасно поставить в ночную засаду. Они выследят охотника и убьют, чтобы впредь неповадно было на мирных путников нападать.

— А как же моряки? — напомнила стражница.

— Ведь они тоже погибли.

— Значит… Значит, они услышали куда более мощный зов, чем мы. Охотник находился рядом сними, но далеко от нас… — Найл почувствовал, как по спине забегали мурашки от страшной догадки. Он наклонился, поднял копье и крепко сжал его в моментально вспотевших ладонях. — Значит, если этой ночью он подойдет к вилле, мы все пойдем к нему на заклание, как покорные овечки.

И Посланник Богини понял, что ему нужно идти. Обязательно идти. Идти несмотря ни на что, преодолевая любые препятствия, пробивая любые преграды.

Вокруг торопливо поднимались на ноги люди, Навул и Трития отпирали дверь, пауки толпились на стене, ожидая возможности вырваться наружу.

— Меня-то пропустите! — оттолкнул Тритию Найл. Он был правителем и имел полное право бежать первым. Ему хотелось не просто бежать — мчаться со всех ног, нестись быстрее ветра, стремительней пущенной стены.

Остальные путники испытывали те же самые эмоции: люди больше не уважали смертоносцев, пауки готовы были грызться между собой. В холл успели вырваться только пара восьмилапых, несколько моряков — и в дверях возник непроходимый затор, из которого с трудом вырывались отдельные двуногие, тут же кидающиеся в погоню.

— Скорее, скорее… — шустрые смертоносцы обогнали правителя, но застряли перед запертой дверью во внутренний двор, опять обогнали — и опять уперлись в дверь к бассейну. Зато моряки ошиблись проходом и свернули на кухню.

Найл промчался мимо бассейна, перемахнул через перила и побежал по траве. Краем глаза он заметил справа чуть ниже нескольких гребцов. Значит, на кухне был второй выход — и его все-таки обогнали! И тут же, усиливая обиду, правителя в третий раз опередили смертоносцы.

Найл услышал над ухом тяжелое дыхание нагнавшего Навула, сунул ему в ноги древко копья — и воин закувыркался по земле, а Посланник, перевалив взгорок, поросший седой осокой, увидел уходящий полого вниз каменистый склон и округлый холмик под ним. Поперек холмика темнела вертикальная щель, и правитель помчался прямо туда. Однако моряки и смертоносцы успели далеко обогнать своего командира. Вот первый гребец со всего разбега прыгнул в щель — та сомкнулась, дернула краями вверх-вниз, снова раскрылась. В щель забежал смертоносец — и тоже исчез.

— Да ведь он же нас жрет! — понял Найл, разгоняясь по склону. Как бы он ни боялся предстоящей смерти, но ноги все равно несли его вперед и вперед, не желая останавливаться.

По всей видимости, осознал свою близкую кончину и второй моряк, жалобно закричавший, вымаливая помилование, но все равно прыгнувший в пасть холма. Следующим, излучая волны ужаса, к пожирателю подбегал паук.

Найл восьмилапого прекрасно понимал — ему тоже хотелось жить, но и он не мог противостоять зову холма, остановиться, отвернуть от жадной пасти. Вот сожрали смертоносца, следующим подбегал он.

— А-а! — завопил от страха правитель, и сделал то единственное, что не запрещал ему тащащий прямо в желудок зов: метнул вперед копье. Прочная сулица, промелькнув в воздухе, нырнула в темную щель, скрывшись внутри целиком и…

— А-а!!! — судорожно заскреб ногтями землю Посланник, стремясь остановиться и, объятый еще большим ужасом, чем только что испытанный страх смерти, кинулся сломя голову бежать, бежать, бежать, бежать…

Найл пришел в себя на траве. Он лежал, свернувшись калачиком и прижавшись спиной к пьедесталу Афродиты. Рядом стоял паук, от которого во все стороны растекался остаточный страх после пережитого ночью приключения.